Купол над бедой
Шрифт:
Местные законы заставляли женщин рожать против их воли в наказание за внебрачные связи. Более того, их церковь могла пообещать женщине заботу о ней и о будущем ребенке, а вместо этого разлучить ее с малышом, отправив работать на церковь и принуждая остаться в монастыре. И они совершенно не хотели слышать, что к людям нельзя так относиться. Люди не вещи. Люди должны любить друг друга, и с этим в Новом мире были согласны, но под любовью по эту сторону звезд понимали что-то странное. Вейлин пытался им это объяснять по-хорошему, сколько мог. Но они не слышали ни по-хорошему, ни по-плохому. Тогда он решил заглянуть в их прошлое. И там обнаружил объяснения всем обнаруженным странностям. И не обрадовался найденному.
К счастью, достопочтенного в свое время услышали, и с самого начала саалан рассказывали землянам то, что те хотели слышать: мол, это наши особые технологии. Конечно, смертные болтали всякое, но кто их будет слушать? Только Вейлин опасался, что рано или поздно им поверят. Тем более что у местных было странное свойство говорить одно, а делать совсем другое. И слово "колдовство", сказанное в адрес саалан, позволит местным церквям объединиться против пришлых колдунов и еретиков. Он хорошо изучил историю, одаренных магов тут изничтожали столетьями. Чем-то их борьба с колдунами напоминала историю самих саалан. Если верить летописям, когда жрецы старых богов почувствовали угрозу от новой веры народа, они развязали войну. И идущим Путем пришлось обороняться. Академия победила, но Новый мир - это незнакомые угрозы. Кто знает, какую форму преследования колдунов примут в этот раз? В прошлый они жгли своих магов заживо. Кто им помешает сделать это сейчас? И, значит, долг Вейлина был заранее уберечь своих соотечественников. Чем он и собирался заняться.
Готовность, с которой князь откликнулся на его рассказ о бедах этого мира, вселяла в Вейлина надежду. Похоже, его наконец услышали. И, разумеется, это был человек, которого злые языки обвиняли в поклонении старым богам. Так всегда бывает, когда человек готов что-то делать для других. Его обязательно обвинят в небрежении Путем. Просто потому, что надо о чем-то поговорить. И, раз у него появился союзник, настоящий, впервые за много лет, что он прозябал в Новом мире, тщетно пытаясь познакомить тупоумных местных с Путем и наставить на него, Вейлин не собирался упускать свой шанс.
Князь был осторожным и умным человеком, многое пережившим и многое умевшим. Порой чересчур осторожным и терпимым к местным. Но там, где он видел недолжное, он действовал решительно и жестко, не стесняясь в средствах, как бы это ни было трудно ему, как человеку и дворянину. Конфиденция по поводу террористки,
Апрель был прохладный даже по местным меркам, саалан кутались в зимние плащи и с тоской смотрели на белесое ленивое солнце.
Женька, заехавший в Приозерск по дороге из Лаппеенранты, прищурился в окно и констатировал:
– В этом мае вряд ли выкупаемся.
Дейвин тоже посмотрел в окно и задумчиво ответил:
– Мне кажется, это будут не самые большие сложности грядущего лета.
– Предупреждаешь?
– Женька глянул коротко и остро и поймал невеселую усмешку, которую Дэн перенял у него.
– Да. Досточтимые взялись за свою работу всерьез. И я буду рад, если ты успеешь убрать коллекцию и библиотеку из края до того, как они к тебе придут в гости.
– Даже так...
– Евгений был не трусливым парнем. Но вдруг почувствовал, что зябнет от этих слов Дейвина.
– Князь не всемогущ. И даже если он сумеет защитить тебя один раз, будет второй и третий.
– Дэн тоскливо смотрел в окно, на тускло-белое небо, и говорил почти без выражения.
– Дэн, ты в курсе, как это называется?
– так же ровно спросил Евгений.
– Да, - кивнул сааланец.
– От тебя же. Женька, мы друг друга знаем очень хорошо, так всегда бывает между донором и его реципиентом... если оба выживают. Я не надеюсь уговорить тебя убраться отсюда, хотя не жду для тебя и других таких, как ты, ничего хорошего от Академии саалан. Но я прошу тебя, хотя бы убери коллекцию, ведь они будут пытаться ее уничтожить.
– Если выживают, значит... Ладно, я понял. И меня тоже будут пытаться уничтожить?
– Женька повернул голову и увидел, что Дэн развернулся к нему от окна одновременно с его движением.
– И тебя тоже попытаются. И как бы я ни скучал по тебе, мне будет гораздо лучше знать, что ты где-то жив и благополучен и я могу к тебе приехать, позвонить или хотя бы написать, чем держаться за возможность увидеться - и потерять тебя совсем.
Евгений вздохнул, опустил голову, посмотрел зачем-то на паркет кабинета.
– Дэн, я сейчас квартиру не продам. Просто нет спроса. А раскидывать коллекцию по друзьям в других городах... Проще продать или уничтожить самому и сразу.
Дейвин сделал шаг к нему, и Женька поднял взгляд. Дейвин улыбнулся ему.
– Продашь ты свою квартиру. Мне. Я дам тебе честную цену. Мне все равно нужно время от времени оставаться в городе на несколько дней, а потом, может быть, и дольше.
Женька кивнул, все еще несколько отрешенно.
– Я тогда во Львов вместе со всем барахлом. У меня там подруга. Будет жена.
Дейвин, не перестав улыбаться, поднял брови:
– Вот как? А почему вы раньше не женились? Ах, ну да, у вас же супруги живут вместе, а города далеко...
– Дэн, не в этом дело. У меня есть мать, - поморщился Женя.
– Так, и что же?
– Дейвин ждал ответа, не понимая.
– Она против этого брака.
– Евгений помолчал, повернул было голову к окну, потом опять развернулся к Дейвину и пожал плечами.
– Но сейчас я думаю, что прощение будет получить проще, чем согласие.
– Хорошо, - снова улыбнулся Дейвин.
– Ищи себе дом в городе твоей подруги. Как будешь готов, дай мне знать.
– Да, спасибо. Дэн, я вот что хочу спросить.
– Женька слегка щурился, как щурятся люди от усталости или боли.