Курьер из Страны Советов
Шрифт:
Лина подлила себе еще кофе, плеснула немного коньяка в рюмочку, отломила дольку шоколада и вновь, словно на машине времени, перенеслась в другую эпоху.
Первый советский глянец,
середина восьмидесятых
Журнал «Страна Советов», в котором работала Лина с начала восьмидесятых и до 1992 года, так же разительно отличался от блеклых отечественных изданий, напечатанных на плохой бумаге, как Кузнецов – от советских мужчин в костюмах фабрики «Большевичка», в растянутых свитерах и в ботинках фирмы «Скороход». Первый советский «глянец» был ярким, приятным наощупь и ласкал взгляд читателя. Плотная мелованная бумага, множество прекрасных фотографий, сделанных лучшими фотохудожниками страны, отличный макет, не уступавший глянцевым западным изданиям, смелый дизайн обложек. На бескрайних просторах Родины подшивки журнала «Страна Советов» зачитывались до дыр. С одной стороны, там все было наше, родное, а с другой – незнакомое, яркое и чудесное, окрашенное талантом сотрудников редакции. Прекрасный образ Родины был правдоподобным мифом, плодом коллективных усилий пишущих журналистов, фотографов, ретушеров и художников. Не удивительно, что издание пользовалось любовью не только зарубежных, но и отечественных читателей.
Лина в те годы была молодой, бойкой и слегка романтичной особой. Она любила летать в вертолете над самыми красивыми местами Советского Союза, который в то время был намного больше и монументальнее нынешней России. Правда, по ходу такого полета обычно приходилось держать за ноги очередного фотокора, который самозабвенно вел съемку и легко мог вылететь в открытую дверь.
– Кадр с вертолета – всегда выставочный! – частенько похохатывал фотограф Людов. – Нашей родимой грязи сверху не видать, а просторы у нас – ого-го какие, знай себе снимай!
Семен Людов был крепким профессионалом и одновременно авантюристом, впрочем, эти качества у классных фотографов обычно совпадали. Лина вспомнила, как они с Людовым пробирались, надев белые панамки, в «Артек», чтобы сделать репортаж об отдыхе Саманты Смит. Эта американская девочка написала письмо Андропову с вопросом, хотят ли советские люди войны с Америкой. Андропов в ответ пригласил девочку вместе с родителями отдохнуть в международном лагере «Артек». Американскую девчушку охраняли и с воды, и с суши, аккредитации журналистов на территории лагеря практически не действовали, и им с Людовым пришлось притвориться пионервожатыми, хотя Семену на тот момент было уже сильно за тридцать…
Вернувшись из командировки, Лина обычно сразу бежала на работу: не терпелось посмотреть отпечатанные фотопробы, обсудить с фотографом общую идею фотоочерка, придумать варианты заголовков и подписи к снимкам.
– Ох, Линочка! Отдохнула бы денек, никто бы без тебя тут не умер.
Ирина Петрова, референт главного редактора Николая Груздачева, всегда останавливала пробегавшую мимо Лину какой-нибудь шуткой или вопросом. Петрова любила перекинуться парой слов с сотрудниками, чтобы быть в курсе событий. Лина знала, что разговор выльется совсем не в «пару слов», поскольку каждый раз помощница Главного въедливо расспрашивала про очередную командировку. Дескать, что снимали, где бывали, как себя вел фотограф. Она словно не болтала с Линой по-женски, а снимала показания. Лина норовила под любым благовидным предлогом смыться от любопытной секретарши и отправиться на верхний этаж, где располагалась их развеселая детская редакция.
Детство на экспорт,
конец восьмидесятых
Журнал для детей «Хоровод», куда Лина попала волей судьбы и случая, внешне выглядел не хуже «Страны Советов». С самого начала основатели журнала в ЦК КПСС решили: «Хоровод» должен печататься в России. Пусть на Западе увидят, что мы тоже, понимаешь, не лаптем щи хлебаем! Для него были закуплены в ГДР ролевые печатные машины, позволявшие хорошо передавать краски и мгновенно выплевывавшие огромный тираж, который затем рассылался по всему миру. Иностранцы – «носители языка», работавшие в издательстве «Прогресс», денно и нощно переводили тексты «Хоровода» не только на английский, французский, немецкий, но даже на хинди, венгерский и монгольский. Особенно доставал редакцию въедливый кубинец, переводчик на испанский, который на свой лад правил Чуковского, Маршака и других классиков, а литературные сотрудники пытались хоть немного унять его страсть к улучшению наших знаменитых поэтов.
Впрочем, все это были мелочи, не мешавшие сотрудникам детского приложения наслаждаться жизнью. «Наверху» отлично понимали: журнал, пропагандирующий счастливое советское детство, обязан быть хорошо изданным, красивым и ярким. Главное – привлечь внимание зарубежных детей и их родителей и заставить взрослых платить за новое советское издание твердой валютой. Издание было детским приложением к «Стране Советов», курировалось ЦК КПСС, и валюта шла на специальные партийные счета. Сотрудники журнала были зарплатой не обижены, что не могло не радовать коллектив в целом и Лину в частности. В редакции «Хоровода» работало больше десяти человек, так что служебными обязанностями сотрудники особо обременены не были.
Неожиданно журнал стал пользоваться за границей огромным спросом. Детям и родителям нравились рисунки советских художников-графиков и отличные фотографии. Руководство «Страны Советов» было этим обстоятельством приятно удивлено и обрадовано, поскольку ему, то бишь, руководству, теперь светили командировки в Индию, во Францию, на Кубу, в ГДР и другие страны, где успешно шла подписка на «Хоровод». У нового «несерьезного» журнала стремительно росли тиражи по всему миру. Кстати сказать, на страницах «Хоровода» (в отличие от других детских изданий) невозможно было встретить ни пионеров в красных галстуках, ни комсомольских лидеров – словом, никакой «красной пропаганды». Уже тогда, в конце восьмидесятых, рынок на родных просторах порой брал верх над идеологией. Со страниц журнала улыбались счастливые и нарядные советские дети, взор читателей ласкали иллюстрации к сказкам и кадры из лучших отечественных мультфильмов. Короткие рассказы и стихи детских писателей служили лишь дополнением к роскошным иллюстрациям, восхищавших даже самых закоренелых противников социализма. Одним словом, мастера пропаганды в прежние годы работали тоньше нынешних и легко пробегали «между струйками». Им по плечу было невозможное: не огорчать кураторов из ЦК КПСС и одновременно вызывать интерес зарубежных подписчиков, готовых платить за журнал твердой валютой.
Балкон редакции «Хоровода» выходил в старинный переулок – на филиал МХАТа, в котором в то время гремел спектакль «Скамейка» с Татьяной Дорониной и Олегом Табаковым. Как-то летом в редакции отмечали очередной день рождения. Сотрудники «Хоровода» были, как на подбор, любители хорового застольного пения. С балкона, который пришлось распахнуть настежь в связи с жарой, неслись в тот вечер и куплеты про «Хасбулата удалого», и «Златые горы», и «На Муромской дорожке». Еще бы! В коллективе детского журнала волей судьбы собрались и сопрано, и басы, и тенора. Главного художника Господь наградил таким певческим басом, что в особо драматичные моменты песни, рассказывавшие о коварстве Стеньки Разина или о горькой женской доле, в здании дрожали стекла. В общем, «хороводники» только распелись, как в дверь кто-то тихо постучал. На пороге стоял пожилой мужчина с благородной внешностью английского дворецкого.
– Товарищи, нельзя ли петь чуть тише, – интеллигентно попросил он. – Вы нам спектакль срываете.
«Народному хору» пришлось извиниться, закрыть балкон, налить по новой и перейти от песен к анекдотам.
Двор в центре Москвы,
середина восьмидесятых
Окна «Хоровода» и просторный балкон, принадлежавший редакции, выходили, как уже было сказано, в переулок. В проходной дворик, через который можно было попасть на Петровку, вели чугунные резные ворота, обычно накрепко запертые. Художественные фотопортреты коллег, которые в издательстве было принято дарить на дни рождения, редакционные фотографы частенько делали на фоне этих чугунных ворот, чудом уцелевших за семьдесят лет советской власти.
В тот летний день ворота почему-то оказались открытыми, и Лина решила в обеденный перерыв изучить незнакомую территорию.
Ничего особенного, двор как двор. Клумба с пыльными цветами, качели рядом с песочницей, обшарпанная скамейка под старой липой…
Лина присела на скамейку, достала из сумочки газету и развернула бутерброд. Захотелось съесть его в тишине, отдохнуть полчаса от женской трескотни, обычно сопровождавшей чаепития в редакции. Да, и еще почитать новости, поскольку до электронных версий газет и до новостных сайтов оставалось еще лет двадцать. Какое блаженство – посидеть в центре столицы в тихом дворике под тенью старого дерева, чтобы потом вернуться в привычный водоворот редакционной суеты, который затихнет лишь к вечеру.