Курьер номер Шесть
Шрифт:
По мере того, как сон отступал, вытесняемый наступлением нового дня, уходила и уверенность в том, что Курьер и впрямь увидел свой дом, сменяясь уверенностью в том, что подсознание показало ему то, что он хотел увидеть, продвигаясь в неизвестность, своей дорогой по этой иссушенной и проклятой земле Невады, что пропитывалась кровью чаще, чем дождем.
Накануне ночью, Курьеру и впрямь удалось унять свой мучительный голод, этот... как там его звали? Малколм Холмс оказался настолько благодушен, что поделился с одиноким странником своим рагу из дутня - мутировавшим слепнем, размером с небольшого кролика. На вид мерзость, но голод - лучшая приправа к пище, на вкус это было просто бесподобно.
От него же, Курьеру удалось немного узнать о Примме. Маклкольм сам рассказал об этой дыре, в которую стоит идти ради единственных вещей - отеля и казино, а Курьер допытываться о подробностях не стал. В тот момент, желанного насыщения пищей, ему было не до этого. Да и не стоит этому бродяге знать о том, что он ничего о жизни в пустоши и о окрестных городах не знает. Скоро, сам всё увидит.
Бродяга, вскоре ушел своей дорогой в ночь, а Курьер еще немного посидев и закончив таки чистку оружия, сам не заметил, как закемарил. Заснул прямо так, как и сидел, перед костром, свесив голову на грудь.
Ветер усилился, парень понял это, после того, как горсть пыли хлестко ударила по обшивке самолета. Сам остов вздрогнул от этого, отозвавшись глухим металлическим лязгом, словно рассохшийся старец, которого потревожили, от чего сонливость Курьера сняло как рукой.
Выбравшись наружу, он, прежде всего прикрыл лицо рукой, укрывая глаза от несущийся на него стены пыли. Врезавшись в препятствие, пыль осела было, но лишь для того, чтобы парой секунд спустя образоваться снова, уже по ту сторону. Порывы ветра хлестали воздух, почти заваливая чахлые кустарники на землю, поднимая к небу вихри мелкого колкого сора.
Оглядываясь, он увидел, как практически по всей пустоши, насколько хватало взгляда бродили обрывки и целые скопления пылевых масс, огромные, рваные, распадающиеся, но тут же образовывающиеся снова, жутких и странных очертаний и оттенков, тут - они лишь слегка смазывали очертания хребтов гор, а чуть левее и вовсе делали их призрачными - казалось, стоит пыли осесть и горы осядут вместе с нею.
Назревала пылевая буря. Успеет ли он добраться до своей цели? стоило Курьеру лишь сориентироваться и взглянуть на очертания лежащего уже не так далеко впереди города, как словно отвечая на его вопрос, перед Приммом мягко сомкнулась очередная серая пыльная завеса.
И все же, он решил рискнуть. Глубины подсознания, подсказывали ему, что пылевые бури - явление продолжительное, выжидая когда распогодится, он мог помереть от жажды или голода. Какая горькая ирония, помереть так глупо, практически в нескольких шагах от очага цивилизации.
Вернувшись в укрытие за своей сумкой, парень, не медля двинулся в путь.
Низко пригнув голову, он шел, быстрыми широкими шагами. Туда, где маяком в разверзшийся буре виднелись спасительные очертания американских городок - такие близкие и такие далекие.
Порывы ветра, проносясь мимо, свистели в ушах. То крепчая, то ослабевая они трепали слева и справа, хлестали по лицу, и обдавали с ног до головы мелким, впивающимся в кожу сором. Пыль забивалась в обувь, и в каждую складку одежды. Оседала в легких с каждым новым вздохом и хрустела на зубах.
Курьер и сам не понял, когда он отклонился от теряющегося асфальтового покрытия, путь под ногами просто как-то внезапно приобрел очертания обочиной насыпи. Парень поскользнулся и прежде, чем успел спохватиться, потеряв опору упал. Несколько раз перевернувшись на крутом склоне, ударился лицом о острые камни. Боль острой вспышкой всколыхнула сознание. Камни рассадили бровь, разбили нос и смяли губы.
Очередной порыв ветра туго ударил в лицо, заставив тут же машинально отвернутся, чтобы не захлебнуться собственной кровью. Сплюнув вязкую кроваво-грязную слюну, Курьер сцепив зубы поднялся и двинулся дальше упорно игнорируя внутренний голос, отчаянно призывающий повернуть назад, пока не отошел слишком далеко от укрытия.
К дьяволу! Его последним и окончательно заткнувшим надоедливые призывы аргументом, стало то, что даже повернув назад, он уже не отыщет ни парашютную школу, ни этот самолет. Он уже их не видел. Слишком мелкие, они терялись, растворялись во всей этой свистопляске.
Шаг за шагом, Курьер продолжал идти вперед, втягивая воздух сквозь зубы и на выдохе издавая тяжелый звук, похожий на рычание.
Пустошь вгрызалась в путника, словно пастью дикого зверя рвущего его на куски.
Он понял, что дошел, когда увидел впереди останки моста эстакады, в довоенное время разделявший транспортные потоки на два уровня по высоте и деливший город на две части.
– Эй, куда это ты прешься?!
– внезапно раздался дерзкий юношеский голос.
Парня обратившегося к нему, можно было бы принять за какого-нибудь рейдера, если бы не следующие слова и внешний вид:
– Примм закрыт для посещения.
Юноша лет двадцати пяти был бойцом НКР, на что указывали большие буквы нанесенные на нагрудник из дублёной кожи, под нагрудником на бойце была одета куртка из плотной ткани, со специальным воротником прикрывающим лицо от пыли, штаны из такого же материала цвета хаки, дублёные кожаные наплечники, перчатки с обрезанными пальцами, нарукавники из полос плотной ткани и коричневые ботинки. В качестве головного убора - шлем-каска с очками, защищающими глаза от пыли. На поясе виднелась закрепленная фляга, а в руках штурмовой карабин М-16.
– Что?! В смысле?! Почему закрыт?!
– приходилось кричать, чтобы перекричать шум ветра, одновременно прикрывая глаза рукой.
– Город захвачен преступниками, сбежавшими из тюрьмы, что дальше по дороге. Жители или убиты, или попрятались!
Опять подрывники? Это что, шутка такая что ли? Сколько их сбежало из этой треклятой тюрьмы?!
Несмотря на юный возраст, боец отнюдь не производил впечатление зеленого новобранца. Случись провокация, такой без заминки и на поражение выстрелить сможет, следуя приказу.