Курьер смерти
Шрифт:
Она услышала эти слова, но не поняла их, да и понимать не захотела. Ей было все равно, что он говорит. В тяжелой голове крутился, все быстрее и быстрее, только один вопрос: «Что он мне сделает?»
– Какого цвета у меня глаза? – прозвучало откуда-то справа, с достаточно большого расстояния (иначе она почувствовала бы дыхание).
– Я… Я же ничего не вижу!
– До сегодняшнего дня ты много раз меня видела. Я очень часто бывал рядом, а ты даже цвет моих глаз не запомнила? Ты меня разочаровываешь.
Говоря,
– Опиши мои волосы, – потребовал он, стоя где-то у нее за спиной. – Опиши мою фигуру. – Теперь он был слева. – Какого я роста?
Похититель снова встал перед источником света, и она увидела большой черный силуэт. Ноги, руки, голова – вот и всё, никаких деталей. Она сделала над собой усилие и попыталась сфокусировать взгляд, но мозг и глаза отказывались ей служить.
– Пожалуйста, отпустите меня, – умоляюще произнесла она и заплакала.
– Хочешь уйти? – раздался сухой безрадостный смех. – О да, ты уйдешь. И идти будешь долго, очень долго. Но сначала…
Он сделал шаг вправо. Теперь ей не приходилось смотреть прямо на свет, и она стала видеть лучше, однако сразу же об этом пожалела. В его руке заблестели, бросая отсветы по всей комнате, огромные ножницы.
– …Сначала мы должны кое-что уладить.
– Я хочу домой! Пожалуйста! – в страхе закричала она, и слезы с новой силой хлынули из ее глаз.
Ножницы опять сверкнули – длинные, острые… Она внутренне сжалась, представив себе, что сейчас в нее вонзится холодная сталь.
– Сиди спокойно, и больно не будет. Обещаю.
Теперь он снова оказался позади нее, и сквозь собственный плач она услышала, как лезвия, лязгнув, сомкнулись. Но боли она не почувствовала. Он не вонзил ножницы ей в спину, а состриг прядь волос.
– Нет! Не надо!
Она инстинктивно замотала головой. Он схватил ее длинную челку и больно дернул на себя.
– Сиди смирно! А не то… – Пощелкав ножницами у нее перед лицом, он прошипел: – Чик-чик, и кто-то останется без ушей!
Плакать она не перестала, но теперь сидела неподвижно. Ее прекрасные волосы, длинные, гладкие и шелковистые, падали на пыльный пол. Она умирала тысячей смертей – как будто с каждой прядью он отрезал кусочек от нее самой. Почувствовав прикосновение металла к коже головы, вздрогнула, но тут же сказала себе: «Не шевелись! Только не шевелись! Тогда он оставит тебя в живых!»
После нескольких минут, наполненных ужасом, она опять увидела перед прожектором темный силуэт. Как и в прошлый раз, это была лишь черная тень; теперь контуры еще и расплывались из-за слез, застилавших глаза.
– Ты тратила на свои волосы слишком много времени. Больше тебе это не потребуется.
Послышалось тихое, узнаваемое жужжание. Электробритва!
Он
– Потерпи еще немножко, и будет готово.
Медленно и сосредоточенно, наклоняя ее голову то вправо, то влево, то вперед, он отделил от кожи оставшиеся волосы. Его прикосновения были мягкими, даже любовными, а когда она вздрагивала, он успокаивал ее, как маленького ребенка:
– Сейчас-сейчас. Осталось совсем чуть-чуть…
Наконец процедура в самом деле была завершена. Волосы, состриженные и сбритые, лежали кольцом вокруг стула. Теперь кожа головы ощущала холод и непривычную легкость.
– Ну как? По-моему, ты все еще напряжена.
Он проскочил сквозь поток света и подошел к ней с зеркалом. Выбора не было, пришлось посмотреть.
Собственное отражение повергло ее в шок.
Нет, это не могла быть она!
На голом черепе кое-где торчали, как щетина, короткие волоски. Уши стали огромными, а лицо было обезображено ранами, ссадинами и грязью. Чтобы не видеть этого, она закрыла глаза.
– Смотри, какой я тебя сделал!
Она помотала головой и еще крепче сжала веки, но это не помогло: ужасающая картина уже отпечаталась у нее на сетчатке.
– Смотри! – упрямо повторил он.
Она понимала: чтобы выжить, придется ему подчиняться. Открыв глаза, она опять увидела свое изуродованное лицо.
– Ну и?.. Что скажешь?
Она молчала, онемев от потрясения.
– Лично я доволен. Хотя нужно сделать еще кое-что: краски должны исчезнуть. Идем, darling, свет моей жизни. Я покажу тебе место, где все равны. Там ни один человек не бывает красивее другого.
Солнце нещадно поджаривало город. Асфальт, мостовая, стены – все излучало жар, которым напиталось за несколько недель. Идя по улице, Виола чувствовала себя зажатой между раскаленными решетками огромного тостера.
Люди, раздетые, насколько это было допустимо, искали тенистые местечки, прячась от огненного шара, повисшего в молочно-голубом небе. Перед киосками с мороженым стояли очереди. Под окнами, выходившими в переулки и дворы, усердно работали кондиционеры, делая воздух снаружи еще горячее.
Окунувшись в прохладу универмага «Карштадт», Виола с облегчением вздохнула. Она чувствовала запах собственного пота, который ручьями тек по вискам и насквозь промочил топик, приклеившийся к спине. Погода не располагала к тому, чтобы надевать вещи, уже примеренные десятками таких же потных людей. Но Сабина, проявляя железную волю, непреклонно вела свою подругу в поход против страха и гнева.
– Сначала выберем тебе белье, а потом купим для моей мамы сериал про то, как дамочки из респектабельного пригорода грызутся между собой. Она его обожает.