Курганские
Шрифт:
– Послушай, – обратился я к ней, – какую ты предлагаешь мне жизнь? Вернуться в мой город, стать там учителем физкультуры в школе? Получать нищенскую зарплату и жить впроголодь, одалживая у соседей до следующей получки? Такую жизнь ты мне предлагаешь?
Она молчала.
– Так вот, – продолжал я, – такой жизнью я жить никогда не буду, потому что можно жить гораздо лучше! Да, такая жизнь рискованна и опасна, но я хочу жить такой жизнью! Мне нравится азарт, нравится риск, и главное – нравятся большие деньги, часть из которых, кстати, получаешь от меня и ты. И раньше ты меня никогда не спрашивала, откуда эти деньги, как они мне достаются! Конечно, ты вправе выбирать, и я тебя держать не буду.
– Ты правда меня отпустишь? – с надеждой в голосе спросила Олеся.
– Отпущу. Да хоть сейчас сваливай! – сказал я и изо всей силы швырнул на пол телефон, который отдала мне Олеся. Потом наступил на него ногой, так что трубка разлетелась вдребезги. – Уходи!
Олеся молча вышла. Она подошла к шкафу, достала небольшую сумку и стала собирать свои вещи, не переставая плакать.
У меня было желание подойти к ней, обнять и сказать, что я не буду так больше... Но я знал, что все равно не сдержу слова, все равно моя жизнь не изменится. Пусть успокоится!
Я верил, что она вернется, что она любит меня.
Минут через десять хлопнула входная дверь – Олеся ушла. Мне стало не по себе.
Что же за жизнь такая! Другая бы радовалась – живет в полном достатке, а тут...
Подошел к телефону, набрал Севкин номер.
– Алло, Севка?
– Севы нет дома, – трубку взяла Кристина.
– А где же он?
– Олег, я не знаю. Я у тебя об этом же хотела спросить! Надеюсь, он не с другой женщиной?
– Да что ты! – ответил я. – Севка на работе, я совсем забыл. Он много работает, мало отдыхает.
– А я хотела с ним в ресторанчик съездить... Может, поедете с нами в ресторан поужинать? – продолжала Кристина.
– Нет, спасибо, в следующий раз, – ответил я и положил трубку.
И подумал: вот, например, Кристина. Баба живет с Севкой конкретно за деньги, ни во что не вникает, радуется жизни, тому, что он платит ей... Но где все-таки Севка?
Я набрал номер его мобильного телефона. Услышал его голос:
– Слушаю!
– Севка, это я.
– Здорово, Олег! Что случилось?
– Ну ты даешь! Уже просто так и позвонить нельзя? Сразу – «что случилось»! Заходи ко мне!
– Я скоро буду дома, мы с Кристиной к вам зайдем...
– Нет, заходи один, прошу тебя!
– Что, поговорить надо?
– Да. Олеся ушла.
– Как ушла?! – забеспокоился Севка.
– Совсем. Говорит, жизнь ее такая не устраивает.
– А что такое?
– Видать, крыша поехала...
– А, все понял! Ты не скучай, я скоро заскочу!
– Через сколько будешь? – спросил я.
– Ну минут через тридцать-сорок... – хитро проговорил Севка. – И с сюрпризом для тебя! В одно местечко заеду, кое-что возьму, приеду и успокою тебя. Давай жди!
Минут через сорок появился Севка, но не один. Он снял двух девчонок на улице Тверской. Я стал протестовать:
– Зачем ты приехал с ними? Я хотел с тобой поговорить, а ты этих шалав привел...
– Погоди, Олежек, одно другому не мешает! Мы и поговорим, и делом займемся... Тебе надо отвлечься! – деловито проговорил Севка, проходя на кухню. – Дай-ка мне твой телефончик!
Через несколько мгновений я услышал Севкин голос:
– Алло, Кристина? Я тут у Олега... Пацана успокоить надо. Жена от него ушла... Нет, нет, тебе приходить не надо, мы с ним вдвоем по-мужски, по-братски переговорим... Все, пока! – И обратился ко мне: – Алиби мне обеспечено, теперь можно заняться девчонками!
Я был зол на Олесю, во мне пылала ненависть ко всему женскому роду, к этим трясогузкам, которые в постели, когда страсть захлестывает и ум, и разум, шепчут тебе одно, напяливая на себя дорогие шубы едва ли не от Версаче – говорят другое, соря баксами где-нибудь на Канарах, теми самыми баксами, которые я зарабатываю, буквально рискуя получить пулю в лоб, взлететь под облака от прилепленной к днищу машины пластиковой бомбы, по-собачьи влюбленно смотрят в глаза. А когда все это вдруг может исчезнуть, просто перестать поступать – они вдруг становятся праведницами, вспоминают о каких-то духовных ценностях, о собственном душевном покое. Пусть уходит, Севка прав: не стоит из-за этого расстраиваться.
Ну, кого там приволок Севка? Подавай сюда. Все равно – черную, рыжую, седую. Щас мы с ней разберемся!..
Небольшого росточка – прямо-таки школьница, с куценьким хвостиком и огромными, в пол-лица, блюдцами зеленоватых глаз – девчушка вошла в комнату, поддернула повыше и без того уж короткую юбчонку, села на тумбочку, играя кругленькими коленками.
– Ты что, из школы сбежала, что ли? – угрюмо спросил я, вовсе не пытаясь унять свое раздражение. – Что мне с тобой делать?
– Что хочешь, – ответила она, опустилась передо мной на колени и покорно опустила голову, хоть по шее ей давай. Я отступил, она вновь подвинулась ко мне на коленках и ласково погладила ладошкой по ровной полосе ширинки. Я ждал. Она погладила еще разок и приложилась к штанам губами. Что-то шевельнулось у нее под рукой, какая-то неясная истома шевельнула во мне хвостом. А она уже ловким движением расстегнула ремень и неслышно опустила «молнию». Ишь ты!
Глянула снизу вверх зелеными фонариками и облизнула свои пересохшие губы. Так же улыбаясь, нежно потерлась носом, потом волосами, мягкими горячими губами о проявивший к ней интерес и мрачно восставший из состояния покоя фаллос. Потом обхватила его вдруг ставшими требовательными и твердыми губами – и я перепутал день с ночью, себя с нею. Какое-то дикое стремление сделать ей больно, словно бы таким образом отомстить Олесе за ее предательство, толкало меня все дальше и дальше, я ощущал ее бархатные губы, ласковый огонь языка. И через мгновение, уже озверев от накатывающего желания, я стремился только к одному – чтобы ЭТО длилось как можно дольше, лучше всего – чтоб оно никогда не кончалось...
Через пару часов Севка вызвал меня на кухню.
– Ну что ты, братуха, совсем сник? Баба от тебя ушла? Ничего, плюнь, другую найди!
– Тебе легко говорить, а я к ней привык. Да и потом, сам знаешь, в нашей профессии женщин часто менять нельзя.
– Да, ты прав... Хорошо, хочешь, моя Кристина с ней потолкует? Хочешь, я, в конце концов, с ней поговорю? Куда она денется? Купи ей что-нибудь дорогое, хорошее, а еще лучше – съезди с ней отдохнуть!
– Погоди, Севка, дело не в этом. Раз трещина по-шла – то ничего хорошего уже не будет.