Курляндский гандикап

Полякова Маргарита Сергеевна

Первая в Курляндии асфальтированная дорога начала строиться параллельно будущей железнодорожной. Это давало сразу несколько плюсов — исследовалась местность, началась перестройка старого моста через реку, а уже имевшие опыт строительства дорог специалисты расширяли свою квалификацию. Делалось все на совесть. Сначала небольшое углубление в почве, куда закладывались пиленные каменные бруски (благо, с помощью пара и водяных колес их изготовление значительно упростилось), поверх сыпался щебень, затем песок, который плотно утрамбовывали, а уж сверху асфальт.

Поскольку

асфальтоукладочных катков еще не изобрели, пришлось действовать по упрощенной схеме — горячий асфальт равномерно раскидывали по всему периметру дороги, а для разравнивания бугров применяли швабру-движок, постепенно заполняя все ямки новыми порциями асфальта. Поскольку материал достаточно быстро застывал, получилась данная процедура не сразу и не слишком качественно, но после нескольких тренировок дело пошло на лад. Как и уплотнение асфальта ручным катком.

Асфальт, к сожалению, Курляндия пока не производила, а вывозила из Тринидада, с знаменитого озера Пич-Лейк. Англы, которым принадлежала эта колония, пока не до конца понимали, какое сокровище попало им в руки, используя битум для просмолки деревянной обшивки кораблей. Однако несложно догадаться, что в перспективе нас ожидает немало конфликтов на этой почве. Да и каучук я вряд ли смогу покупать по тем же ценам, как раньше. Стоит только показать, как его можно использовать.

Единственная надежда — на консерватизм людей начала 18 века. Как ни странно, уже в 19 веке общество развивалось быстрее и охотнее воспринимало различные новинки. А сейчас… ну, пули Исакова начали повторять. Но результат пока был скромный. Поскольку Курляндия намного обогнала своих соседей в плане технического развития, то могла давить конкурентов ценами, в том числе и на оружие. Многим странам было дешевле покупать у нас, чем основывать собственное производство. Причем не факт, что им удалось бы повторить наши образцы.

Говорят, что на детях гениев природа отдыхает. Но что касается семьи Исаевых — они явно являются исключением из правил. Уже третье поколение ударно трудится над производством курляндского оружия. И молодой (чуть больше 20-ти лет) мастер Первуша Исаев, названный в честь своего знаменитого предка, ничем этому самому предку не уступал. Пусть не без моей некоторой помощи (выраженной, в основном, в общих советах и пожеланиях), но он на сто с лишним лет опередил Иоганна Дрейзе, выдав и игольчатое ружье, и прообраз унитарного патрона.

Но если наше оружие остальные страны еще пытались копировать, то с остальными новинками дело шло хуже. Паровые корабли, например, строились только в Курляндии и в России. На клипера никто даже не пытался замахнуться. Да и у прокатных станов шпионов ни разу не ловили. Если учесть, сколько их пасется возле производств фарфора, глауберита, зеркал, косметики и прочих ценностей — странный результат. По всей видимости, общество еще не дозрело до некоторых вещей. Но я уж точно не собираюсь никого убеждать в том, что они не правы.

Чем дальше Курляндия уйдет вперед — тем лучше. Желательно, чтобы отставание европейских стран стало вообще непреодолимым, но… мечтать не вредно. Слишком много вокруг разных хищников. Так что остается надеяться только на себя, и пользоваться моментом. А ситуация сложилась как нельзя более благоприятная — Англия и Франция, влияния которых я опасался больше всего, на данный момент заняты своими внутренними проблемами.

Яков III Стюарт бодался с парламентом, спускал деньги на красивую жизнь и завел целый гарем любовниц. Такими темпами он побьет рекорд Карла II по количеству бастардов. Ну а при правильном подходе к делу воспользоваться этим нетрудно. Вопрос только в том, сколько восстаний Монмутов выдержит Англия? Это если учесть, что страна одновременно восстанавливала флот, почти потерянный в сражении у ирландских берегов, и пыталась хоть как-то удержать оставшиеся колонии. Добавим, что все это сопровождалось страшным голодом в 1715-16 годах и периодическими бунтами населения.

Во Франции дела шли еще веселее. Аристократы, возжелавшие вернуть времена Фронды, не просчитали ситуацию. И созыв Генеральных штатов, где они планировали получить большинство, превратилось в нечто непредсказуемое. Голову подняло третье сословие, накачанное пропагандой и напуганное возможностью голода. С хлебом во Франции было не просто плохо, а очень плохо. Турецкое зерно пропадало в неизвестном (почти никому) направлении, и не хватало только пустоголовой особы, которая заявит, что «если у народа нет хлеба, пусть есть пирожные».

Зато в этот раз у французской революции было то, чего не было в знакомом мне варианте истории — Вольтер. И юный (всего 22 года) гений развернулся вовсю. Не умаляя талантов ораторов Великой французской революции — Марата, Робеспьера и Мирабо, не могу не отметить, что до сатирического гения Вольтера им было далеко. Излишне категоричный (как это со многими бывает в молодости) и довольно амбициозный литератор в мгновение ока взлетел на Олимп славы, получив признание за свои ядовитые стихи, направленные против Филиппа II Орлеанского и его семьи.

Надо ли говорить, что наши издательства тут же поддержали безмерно талантливого автора? Хотя и без того Францию буквально затопило образцами нашей печатной продукции. Листовки, плакаты, буклеты, памфлеты… все, что только измыслила человеческая изобретательность к 21 веку. И агрессивная политическая кампания была построена по будущим стандартам. На жителей 18 века это оказало ошеломляющее впечатление. Тем более, что политическая реклама была разработана для каждого социального слоя отдельно, порой призывая чуть ли не к противоположным целям.

Собственно, требования французского населения ничем не отличались от тех, что звучали в знакомом мне варианте истории. Крестьяне хотели уничтожить феодальные права сеньоров и вернуть общинные земли, третье сословие желало, чтобы дворянские и церковные земли облагались налогом в том же размере, как и их собственные, а буржуазия выступала за отмену всех стеснений торговли и промышленности. Однако были еще и аристократы, которые собирались отнять у короля власть, но совершенно не стремились расставаться со своими привилегиями.