Куропатка и беременность
Шрифт:
Я взглянул на часы. Восемь семнадцать. За те два дня, что прошли с тех пор, как она приехала погостить сюда, я наблюдал, как слишком быстро пролетают минуты.
Она уезжала через четыре дня, а нам еще предстояло поговорить о ребенке. Или о поцелуе. Эти темы, возможно, и не заслуживали озвучивания, но витали в воздухе, тяжелым грузом ложась на наши плечи.
Я не хотел поднимать эту тему вчера, когда она обнималась с унитазом и ее, черт возьми, выворачивало наизнанку. Сегодня Еве не было плохо, но прежде чем я смог затронуть тему ребенка, она ушла на работу и навестить своего отца за обедом.
Нам нужно было поговорить. Вот только я не был уверен, что сказать.
Останься? Не переезжай? Я не просил ее остаться после предложения. В этом не было смысла. Тогда она приняла решение, как, я подозревал, и сейчас.
Нет, наш разговор должен был касаться опеки. Каждый раз, когда это слово звучало в моей голове, я съеживался. Я собирался настаивать на том, чтобы ребенок жил здесь. Жить в Монтане полный день, в окружении не только моей семьи, но и ее тоже.
Это был единственный вариант. Она должна была знать, что это был единственный вариант.
— Что за хрень, — пробормотал я.
— Что?
Я резко обернулся и увидел Еву на полпути между прихожей и гостиной. Ее волосы были мокрыми и скручены в узел. Ее стройное тело было обтянуто мешковатыми серыми спортивными штанами.
— Ничего. — Я кивнул на телевизор, где «И-эс-пи-эн» показывал основные моменты футбола. — Моя команда проиграла, — солгал я.
— О. — Она вздохнула и обошла диван, свернувшись калачиком на том же конце, где дремала вчера.
— Как прошел ужин?
— Хорошо. — Она пожала плечами. — Елена сосредоточилась на своих девочках и готовке. Мы с ее мужем отвечали на вопросы мамы. Ты знаешь, какая она. И, кажется, она переехала.
— Переехала? Куда?
— Солт-Лейк. Хорошо, что я не отправила рождественский подарок на ее старое место жительства во Флориде.
Я покачал головой. Эдди Уильямс был чертовски хорошим человеком. Елена была милой и доброй. Но я мог бы обойтись без Мишель.
Ева проявляла терпение к своей матери, больше, чем заслуживала Мишель. За четыре года учебы в колледже она однажды навестила Еву. Мы пошли поужинать, и Мишель задала так много вопросов, что мне показалось, будто это был допрос. Как будто она хотела втиснуть годы пропущенных разговоров в один прием пищи. Один ужин, затем она улетела, погрузившись в свою жизнь в небесах, а потом время от времени отправляла Еве сообщения, чтобы проверить, как дела.
Судя по всему, ничего не изменилось. Мишель жила своей жизнью. Все остальное было второстепенно.
— Мы с Еленой решили не говорить папе, что она в городе. Это беспокоит его.
— Они разговаривают?
— Я так не думаю. Она звонила ему после инсульта, но в остальном… насколько я знаю, нет.
— Вы часто разговариваете? Ты и твой папа?
Она кивнула.
— Почти каждый день. Обычно я переписываюсь с Еленой несколько раз в неделю, а по воскресеньям общаюсь с ней и девочками по ФейсТайм.
Так вот почему она не думала, что жизнь на другом конце страны с моим ребенком станет проблемой? Потому что у нее все получилось с отцом и сестрой?
Это была другая ситуация. Эдди, возможно, и смирился с этим, потому что Ева была взрослой женщиной, но я отказываюсь поддерживать отношения со своим ребенком через ФейсТайм. У меня на кончике языка вертелось сказать ей именно это, но вместо этого я потянулся за пультом и переключил канал.
Да, нам нужно было поговорить.
Но я не хотел.
Не было никакого шанса, что эта дискуссия закончится счастливо.
— Хочешь посмотреть кино? — спросил я.
— Конечно. — Она закинула ноги на сиденье, зарывшись в мягкую подушку. — Я могла бы перекусить. На самом деле я не была голодна за ужином.
— Чего ты хочешь? Чипсов? Печенья? Морковных палочек?
— Эй, следи за своим языком.
Я моргнул.
— Что я сказал?
— Морковные палочки. — Ее лицо помрачнело. — Как насчет попкорна?
— Попкорн так попкорн. Фильм выбирай ты. — Я бросил ей пульт и удалился на кухню, нуждаясь в некотором расстоянии. Этот сладкий, мягкий аромат был слишком соблазнительным.
Взяв миску с попкорном, чтобы мы могли разделить ее, я поставил ее между нами и протянул ей плед.
— Держи.
— Как ты узнал, что я замерзла?
Потому что я знал ее. Или когда-то знал.
— А ты замерзла?
— Да. — Она выхватила его у меня из рук и накинула себе на ноги. Затем схватила горсть попкорна и увеличила громкость телевизора. — Мы будем смотреть «Холлмарк» (прим. ред.: Холлмарк — кинокомпания и телевизионный канал, транслирующийся в США. Специализируется на производстве и трансляции классических сериалов и фильмов, ориентированных на семейный просмотр). Этот фильм только начался.
— Серьезно?
— Сейчас декабрь, Тобиас. Они показывают его только раз в году.
Что означало, что она будет смотреть «Холлмарк» или ничего.
— Хорошо. — Скоро нам будет о чем поспорить. Сегодня вечером я не собирался препираться из-за фильма «Ковбойское Рождество».
Ева вдыхала запах попкорна и в итоге съела большую часть миски, прежде чем поняла, что я не взял ни горстки.
— Ты не хочешь?
— Нет. Я уже потренировался. — Я пришел домой раньше и обнаружил пустой дом, в котором пахло Евой. Мне нужно было сжечь немного энергии, поэтому я развернулся, забрался обратно в свой грузовик и направился в спортзал.
— Боишься, что потеряешь шесть кубиков? — Ее взгляд скользнул вниз по моему телу, глаза потемнели.
Еве нравились мои шесть кубиков. Ей нравились очертания моих бедер и сила моих рук. И это выражение ее лица… Черт. Это был тот взгляд, который обычно отправлял нас в постель.
Я зачерпнул горсть попкорна и запихнул его в рот, с каждым хрустом заставляя себя оставаться на этой стороне дивана. Вот только я не был голоден ни к чему, кроме нее.
Она заерзала, придвигаясь ближе к своему подлокотнику. Мы оба повернулись к телевизору как раз вовремя, чтобы увидеть, как пара на экране целуется.