Курс на грядущее
Шрифт:
Белецкий утверждал, что из червоточины вынырнул крохотный одноместный кораблик с представителем Космофлота на борту. Некто Рихтер Тенсинг. Коды и полномочия подтверждены, цель визита – комплексная инженерная проверка. Запрос на стыковку с техническим шлюзом пришлось удовлетворить.
– Его прислали из ДБЗ, – пояснил Антон, сверяясь с данными, выведенными в зрительный интерфейс.
– Они издеваются, – Вера закатила глаза. – Департамент Безопасности вообще не имеет к нам отношения. Что за хрень?
Антон пожал плечами:
– Космофлот удовлетворил их требования.
– С чего бы?
Ответа не последовало.
Разговор между Антоном и
– Где он сейчас?
Белецкий просмотрел трансляции с камер радиального тоннеля, связывающего стыковочный узел с центральными отсеками.
– Движется к нам.
ЦУС представлял собой сферическое помещение, усеянное дисплеями, портами для прямого подключения операторов, голопроекторами и прочим специфическим оборудованием. Тихо шелестели воздуховоды. При необходимости выращивались любые предметы мебели, включая кровати и кресла, но в условиях невесомости это не имело смысла. Вахтенные диспетчеры спали в мешках со стропами, закрепляя свои коконы карабинами в кольцах фиксаторов. В этих штуках предусмотрены отверстия для рук, вентиляционные клапаны и специальный капюшон. Несмолкаемый гул кулеров настолько раздражал, что Вера спала в наушниках, а Антон отключал слуховой нерв через нейроинтерфейс.
У каждого из нас свои пунктики, подумала Вера.
Всё изменится, когда заработают гравитаторы и шумоподавители.
Объект непрерывно разрастался, усложняя свою структуру, прокладывая новые кабельные магистрали, силовые линии, шахты и трубопроводы. Внутри недостроенного полукольца плавали модули, которым еще только предстоит вмонтироваться в общую схему.
Пересадочную станцию земляне внедрили в сорока шести световых годах от Солнца – в системе 72 Геркулеса. Звезда представляла собой желтый карлик, лежащий на главной последовательности. Планет вокруг карлика вращалось не так уж и много – пара внутренних, напоминающих Марс и Венеру, один газовый гигант с вереницей спутников и три ледяных мира, до боли напоминавших Плутон. Впрочем, люди явились в 72 Геркулеса не за планетами. Здесь планировалось осуществить серию экспериментов по нуклеосинтезу – преобразованию водорода и гелия в более тяжелые элементы, необходимые для строительства Сферы Дайсона. Иными словами, неос собирался разобрать звезду по кирпичикам и переправить по червоточине к внешнему ободу Кольца Нивена. Вера Лонг слышала, что рассматривались и другие варианты добычи материи. Ученые присматривались к углеродным звездам и гигантским молекулярным облакам, для которых уже проектировались корабли-автосборщики. Технология медленная и сложная – пылесосить ГМО, по прикидкам Веры, человечество начнет лишь через семь-восемь столетий. Что касается нуклеосинтеза, то скептики уже называли этот процесс «космическим варварством». Целые системы перестанут существовать из-за реализации амбициозного проекта Покровителя. Странного проекта, логика которого даже сейчас, на начальном этапе строительства, от многих ускользала.
Впрочем, неос не делился своими планами.
Люди получали приказы и выполняли их.
На дорогу у инспектора ДБЗ ушло минут сорок. Мысленно Вера похвалила этого человека – рекордный показатель для невесомости. Понятно, что в будущем этот путь станет длиннее – станция непрерывно расширяется. И всё же…
Диафрагма в округлой стене
– Вера Лонг?
– Она самая, – холодно ответила девушка, выполнявшая роль главного инженера. – Чем обязаны?
Рихтер Тенсинг неспешно подплыл к Вере и Антону.
Троица зависла в центре шара.
Вера и Антон родились на Кольце Нивена и большую часть своей жизни провели на пересадочных станциях. Это были типичные «космики» – гибкие, стройные, высокие. Им приходилось время от времени запускать реабилитационные курсы, укреплять кости и мускулатуру, вносить в свои организмы нанокорректировки, чтобы адаптироваться к общепринятому гравитационному стандарту. Оба не горели желанием перебираться на поверхность обитаемых планет, но в отпуск на Землю или Марс порой спускались. Однажды Белецкий даже побывал на Калорике.
Тенсинг был марсианином.
И при этом хорошо двигался в невесомости.
– Прямо сейчас я требую заблокировать помещение, – заявил инспектор. – Никто не должен уйти отсюда до конца разговора.
– Это специальный протокол станционной нейросети, – усмехнулась Вера. – Запустить его не под силу даже мне.
– Карантинный протокол, – кивнул Белецкий. – Активируется кодом высшего командования Космофлота.
– У меня есть соответствующие полномочия, – голос инспектора сделался ледяным. – Я подключаюсь к локальной сети объекта.
Что-то изменилось.
Вера услышала лязг задвигающихся титановых ригелей. В голове прозвучал голос ИИ, предупреждающий о режиме экстренной блокировки.
– Надеюсь, вы уверены в том, что делаете, – процедила Вера Лонг. – Потому что я собираюсь писать рапорт своему непосредственному начальству. Вы отвлекаете нас от работы, инспектор. Это важный правительственный проект, от которого зависят сроки реализации плана неоса.
– Я в курсе, – голос Тенсинга был равнодушным. – Если хотите знать, я подчиняюсь Теневому комитету. Учтите этот факт при составлении рапорта. А теперь, если мы закончили со всякой ерундой, перейдем к делу.
– Делу? – переспросил Антон. – Вы покинете станцию и перестанете нам мешать?
– Нет, – покачал головой Тенсинг. – Я проверю вас двоих на наличие вложенного машинного сознания.
– Бред, – фыркнула Вера.
– Я так не считаю, – в руках у Тенсинга появилась миниатюрная коробочка. – Здесь присутствует осколок. Личность, относящаяся к числу Диких Разумов. И эта личность успешно притворяется человеком.
Вера и Антон переглянулись.
Инспектор подвесил коробочку перед собой. И устройство тут же начало раздвигаться новыми элементами, превращаясь в сложный многогранник. Пространственное сжатие, догадалась Вера. Агенты ДБЗ обожают подобные фокусы.
– Что это? – нахмурился Антон.
– Кейс Шрёдингера, – пояснил инспектор. – Я не знаю, кто из вас – машина. Есть подозрение, но нет стопроцентной уверенности. Поэтому мы пройдем визуальный тест Тьюринга. Кто сломается – будет заключен в этот кейс. И уничтожен.
– Он – психопат, – сказала Вера.
– Мы отказываемся проходить тест, – заявил Белецкий.
– Ваше право, – ни один мускул не дрогнул на лице Тенсинга, когда в его правую руку скользнул пистолет. Замкнулись нейроконтакты. Табельное оружие Департамента – с прямым оперированием и «умными» пулями. – Если вы оба откажетесь от теста, я покину станцию. Предварительно убив вас. И поглотив ваши личности.