Курс на грядущее
Шрифт:
Классический Стэнфордский тор проектируется таким образом, чтобы причальные сектора располагались в торцевой части центра управления. Странствующее государство нарастило вдоль оси цилиндра движки и генератор червоточин. Поэтому Раджеш был вынужден стыковаться, учитывая фактор вращения. Никаких ангаров конструкторы не предусмотрели, только внешние шлюзовые отсеки. Оно и понятно – вряд ли отыщется ангар, способный вместить полноценный ковчег для межзвездных переездов. Эта махина достигала трех километров в длину и могла поспорить с самим хабитатом, не превышавшим в поперечнике 1800 метров. Сближение исполинов можно было сравнить с ниткой, вдеваемой
Вейшенг У настроился на длительное заселение, но всё оказалось гораздо хуже, чем он рассчитывал. Стыковочный узел соединялся с таможенным сектором и распределителем, откуда люди попадали во внутренний кольцевой коридор. Дальше – лифтовые шахты, платформы станций, подвесной монорельс. Инструкции были сброшены каждому пассажиру заранее по локальной сети. Всё выглядело, как рядовая выгрузка из лайнера, приставшего к пересадочной станции у червоточины. Проблема в том, что пропускная способность у таможни оказалась крайне низкой. Пассажиров запускали в шлюз по десятеро, прогоняли через кучу проверок, включая биологические, с кем-то подолгу беседовали, просвечивали личные вещи, вставки и приращения. Затем внедряли в психопрофили вид на жительство и открывали полный доступ к инфраструктуре хабитата. В итоге переселение растянулось на сутки. Вещи уже были собраны, многие нервничали. Плакали маленькие дети, застрявшие в тамбуре, примыкающем к шлюзу. Тихо ругались взрослые. Стиг и Вейшенг У терпеливо дожидались своей очереди, не покидая каюты. За время путешествия они успели привязаться к этой крохотной многофункциональной комнатушке, способной синтезировать абсолютно всё – от еды и одежды до предметов мебели.
– Какой сейчас год на Земле? – поинтересовался Стиг.
Вопрос прозвучал, когда они преодолели все сканирующие порталы, сдали необходимые анализы, прошли собеседование в отделе безопасности и переместились в распределитель. Мальчик быстро адаптировался к невесомости и практически не пользовался скобами.
– Хм, – Вейшенг задумался. – Сейчас посчитаю. Мы стартовали в две тысячи триста пятом. Провели в пути триста тридцать лет. Для внешнего наблюдателя с учетом релятивистского эффекта прошло семьсот семьдесят лет. Получается, на Земле сейчас… три тысячи семьдесят пятый год.
– Жесть, – мальчик присвистнул. – И мы постарели на триста лет?
– Не постарели, – успокоил паренька господин У. – Ты же пребывал в стазисе. Все биологические процессы были остановлены, разум не погружался в конструкты. Что ты помнишь?
– Я заснул и проснулся.
– Вот. Ты провел пару месяцев в гибернаторе, затем автоматически перевелся в стазис-капсулу. На корабле ты прожил пару недель до разгона и три дня после торможения. Итого…
– Постарел на семнадцать дней? – перебил мальчик.
– Именно.
– А мне нравится, – заявил Стиг спустя полтора часа после выхода из шлюза. К этому моменту колонисты успели пройти кольцо центрального кластера, спуститься на обод по транспортной спице и пересесть на монорельс. – Можно всем говорить, что тебе триста лет.
– Говори, – хмыкнул У.
Мальчишки любят хвастаться.
Этого у них не отнять.
Внизу причудливо изгибалась Река. Стигу не доводилось посещать миры, выстроенные на силе Кориолиса. Все эти цилиндрические хабитаты, выдолбленные в астероидах и странствующие по Системе подобно плавучему острову Жюля Верна. Или колонию О’Нила, собранную в либрационной точке с помощью космического лифта. Только «нормальные» планеты, классика жанра.
И вот она, Река.
Водяная лента, вздымающаяся вверх и закольцованная у тебя над головой.
Мальчик в восхищении прилип к стеклу монорельсовой капсулы. Справа и слева громоздились искусственные лесные склоны, из которых торчали жилые корпуса самодостаточных кондоминиумов. Вдоль Реки были разбросаны малоэтажные дома, бассейны, поросшие лесом холмы, причалы для яхт и глиссеров, теннисные корты и футбольные поля, искусственные озера и благоустроенные парки… Элитный пригород европейского мегаполиса – вот что Фальки ухитрились создать в чуждой всему живому пустоте.
Капсула замедлилась у очередной спицы.
Еще немного – и странники попадут домой.
6. Наследие
Аркадия Кано взорвалась.
Тело заготовки испарилось мгновенно во всепоглощающей вспышке аннигиляции. А вместе с телом бесследно исчез недостроенный кластер Сферы Дайсона, к которому стягивались харвестеры из трех червоточин. Колоссальный ущерб.
Ей удалось прыгнуть на ретранслятор за секунду до взрыва, одним махом преодолеть миллионы километров и вселиться в следующую болванку. Функция этого тела сводилась к тому, чтобы перестроить себя на микробиологическом уровне, сменить психопрофиль, телепортироваться на Деймос, выбросить хозяйку в Сеть и разложиться в студень. Вместо заготовки – клеточная протоплазма, воняющий сгусток слизи. И сгоревшие вставки памяти в придачу.
Аркадия мечется от одного ретранслятора к другому по защищенным соединениям, меняет еще пару заготовок, а потом обнаруживает себя на космолете, приближающемся к терраформированному Марсу.
Ее ждут четверо.
Координаторы Сопротивления. Друзья, которым она доверяет. Лидеры Антисферической Партии, которую Теневой комитет поставил вне закона и отнес к числу опасных террористических группировок. Тут не поспоришь – Аркадия сумела превратить свою организацию в страшную легенду, о которой говорят шепотом даже силовики из ДБЗ.
Наир Тамагава, настройщик звероружия и создатель сторожевых комплексов наивысшего класса сложности. Руслан Третицкий, конструктор одноразовых биомов, в которых очень удобно пережидать бурю. Шайна Хо, специалист по искусственным оболочкам. Терри Мегана, лидер целой команды взломщиков, пачками укладывающих правительственные ресурсы. Все эти личности числились в общесистемном розыске, регулярно меняли лица, профили и биометрию, не заводили семей и постоянных привязанностей. У каждого хватало личных причин, чтобы плыть против течения.
Аркадия открыла глаза.
Свои.
Мостик корабля, на котором они собрались, представлял собой равнобедренный треугольник. Три стены раскрывались в кромешную тьму, усыпанную огоньками звезд.
– Чисто, – сказала Терри. – Мои поздравления, Ар.
Мегана в своей базовой оболочке выглядела не столь эффектно, как генетически модифицированная Аркадия. Худенькая и невысокая девушка с черными волосами до плеч. Глаза водянистые, нос слегка вздернут, губы полные. Внешность – это вообще не проблема. Сейчас биоскульпторы могут сделать с человеком что угодно за считанные секунды, даже не заморачиваясь хирургическими вмешательствами. Просто Терри испытывала слабость к тому образу, что достался ей от родителей. Есть вещи, к которым стоит относиться бережно. Так она говорила.