Курс практической психопатии
Шрифт:
— Одному?
— А я и есть один, просто…ну, ты понимаешь. Мне нужно…
— Хорошо, ладно, тогда я тоже не буду врать — ждать звонка не стану. Позвонишь — хорошо, исчезнешь навсегда — да и пошел ты нахуй! — весело сказал я. И повесил трубку. Мне ли привыкать слетать со всех мыслимых пределов разума?..
А это было лишь начало. Дальше стало хуже.
Два дня я ходил ничего так, вполне в себе. Изредка вспоминая странный выверт разума, но свято веря — да, Я где-то там сижу, на несуществующей улице Сезаревского и знаю, что хоть и послал себя на хуй, а все равно могу позвонить себе. И между делом ловил себя на том.
— Ах, Арто, куда ж ты подевался? — горестно вздохнул я, успокаиваясь наконец в кресле. Устал я с тобой. И без тебя мне неймется… музыка твоя… любовь твоя… ты ведь так и не доучил меня играть на басу, нам еще есть для чего встречаться!..
…тихие шаги разбудили меня. Мама пришла! Открыл глаза, и хотел было встать, поздороваться — соскучился за день, улыбка сама растянула губы — ну наконец-то! — но… это была не мама. Не знаю, как я понял это — но страх обдал болезненной и ледяной волной — в комнате пахло ребенком. Девочкой. С чего я это взял — не знаю, не знаю вообще ничего — но приоткрыв глаза, я едва удержался, чтоб не закричать дико и раздирающе — напротив стояла и смотрела прямо на меня маленькая девочка в розовом платье! Короткие волосики под каре, хорошенькая как куколка из магазина сувениров — но еб твою мать — ее не может здесь быть, ее не должно здесь быть! С трудом сглотнув, я осознал, что это просто глюк — но блядь, сейчас я хочу спать, мне не нужны никакие хорошенькие маленькие видения здесь!
— Пошла вон! — прошипел я, леденея от страха — слишком уж реальна была эта…
Она развернулась, так, что волосы качнулись в свете фонаря, и отбежала в другой угол комнаты. Там сидел на корточках…
— Арто! — задушенным шепотом, зажимая себе рот рукой, выдохнул я, и слёзы, горячая вода боли потекли по щекам. Арто, да что же это такое? Почему ты здесь?
— Он меня обижает! — указала рукой на меня малышка, и мой любимый погладил ее по волосам, и прижал лицом к себе:
— Не бойся, его не существует, он тебе просто показался!
— Чего? — беззвучно выкрикнул я: — Это вас не существует, ты зачем ребенка обманываешь, скажи ей правду! — почему-то звук так и не шел, голос напрочь отказал мне служить. «Доорался», — подумал я, не понимая, однако — где бы мне так орать доводилось накануне, чтоб остаться безголосым?
…и я едва отличал реальность от нереальности… совсем выпадая вон из этого мира в другой… не понимая, где что, даже где потолок где стены.
Сидел, скукожившись, замотав одеялом худое тело с головой, и из этого домика смотрел в сладких муках ада, как Арто возится с ней, как с дочерью, целует ее, водит за ручку, гладит под платьицем… и сходил с ума, от отвращения и ревности к себе же.
Ведь эта девочка — Я!!
Уродливое и непритязательное открытие пробило огромную брешь в мозгу, и стало совсем трудно удерживать
Я — маленькая глупая девочка… я — в платьице, и нежные пушистые волосики щекочат кукольные щечки… и ножки у меня тоненькие, в гольфиках… и я люблю Арто, а он дает мне конфеты, я хнычу и требую водки…
Он подносит флейту к губам… и — замрите! — момент истины! Самый тонкий этот переход, между мирами — когда он еще только вдыхает воздух, и чуть поводит флейтой, готовясь вот-вот вдохнуть первый звук… и — вот, уже уносит в мир волшебных сказок, где я принцесса, бабочки порхая, садятся мне на пухлые ручки в браслетиках… а платьице на мне пышное… и когда я выросту — я выйду замуж за короля Арто, и стану королевой страны Волшебной Флейты, и примерю эту роскошную корону, которая сейчас на пышноволосой голове моего повелителя… или нет — мне же другую дадут, для королев — но я хочу эту, эту! — капризно топаю я ножкой в атласной туфельке, и сжимая кулачки упрямо кричу: — Эту, эту хочу, и вообще я сама хочу быть королем, а Арто пусть будет сам моей королевой!
— Но милая, ангелочек мой, девочка, принцесса! — увещевает король с флейтой: — Ты ведь и так уже король, король мой Гавриил, властитель сердца моего, там за горизонтом! — и он широко взмахивает флейтой, из которой широкой волной льется кровь, отделяя стеной нас от всего мира, и испугавшись — но в то же время в триумфе, хватаюсь за его парчовый подол, и жмусь немного больно и сладко к моему чудесному королю, про себя думая: «Я непременно стану королевой и свергну тебя к черту с твоего флейтового престола, мой восхитительный король, вот только подрасту, и ты у меня еще не так попляшешь!»
…в короткие промежутки ясности сознания, понимал вдруг, жалкий и мокрый от пота кошмаров, что весь этот бред — от тоски по Арто. Мне не с кем даже поговорить. Мама заходила иногда ко мне, предлагала вызвать врача, но я отмахивался, что на этот раз ничего такого, просто простудился — чему подтверждением высокая температура. О, как же нужно мне видеть его!..
— Моя принцесса желала, чтоб я плясал для нее? — склоняется король Арто в поклоне передо мной, а я важно киваю со своего трона, только вот ножки у меня короткие и смешно болтаются — но он не смеется, я с облегчением вздыхаю — очень боялась, что король будет смеяться над моей слабостью. Ничего, это скоро пройдет, я быстро вырасту и свергну тебя, король.
— Да, танцуй! — важно киваю снова, и голосок у меня нежный, как его флейта. Я буду королевой флейтовой страны! Я и сама как флейта. Никто ведь не знает, что я лишь маленькая глупая девочка, покуда я принцесса — будущая жена короля…
— Слушаю и повинуюсь, моя принцесса! — и он принимается танцевать, мой король, так, как умеет только он один… кельтские танцы, стройный и изящный, как молодой олень из моего зоосада…
В углу раздаются аплодисменты, похожие на хлопанье крыльев — я резко поворачиваю голову туда, и тугие локоны бьют по щекам — там стоит архангел Гавриил, худой и длинный, с темными глазами, болезненные синяки окружают глаза, но он все равно очень красив. Рукава закатываются от каждого хлопка в ладоши, и я замечаю широкие рваные шрамы, через все руки. Спрыгиваю со своего трона, и подбегая к нему, как к родному — с нестерпимым ужасом осознаю, что архангел этот — я!
— Маленькая принцесса шестикрылый серафим Гавриил! — кричит мне в спину со смехом король Арто, и я поскользнувшись, падаю без сознания на руки самому себе…
— Габри, ты бы хоть поел чего-нибудь! — вздыхает мама.
— Нет, мама, нет, не хочется мне! — а сам слепо шарюсь по столу, и натыкаюсь на сигареты — мамины, ароматизированные: — Я возьму одну, ладно? — и не дожидаясь ответа, закуриваю, она молча смотрит на меня, едва гася в глазах осуждение.