Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— Не-а. Я тебе так скажу, хоть ты и старый друг, но я так и не понял, на хрена нам могилу какого-то деда раскапывать? Еще и ветерана войны.
Мы остановились возле холмика, покрытого сорняками. На насыпи неказистый короб жестянного памятника с красной звездой участника ВОВ. На табличке выведено краской через трафарет: «Савченко Константин Ильич 01.10.1918–03.05.1986».
Я по-деловому протянул ему лопату.
— Мне надо кое-что проверить.
— Так она свежая совсем, могила-то, — ткнул дрожащей рукой в надпись Быков. — Там… Там же труп гнилой.
Антон замялся на месте, будто собирался попятиться — да и дернуть обратно к машине.
— Такой большой, а мертвецов боишься, — я вонзил лопату в насыпь, земля жалобно скрипнула. — Копай давай, скоро рассвет.
— Скорее бы, — Быков выдохнул, встал покрепче и поплевал на руки. — А то как-то жутковато.
— Не ссы, мертвые не кусаются, в отличие от живых.
— Ой, Андрюха, — вдруг зашептал, давя голос, Быков, тыча пальцем в темноту. — Смотри, что это там? Стоит кто-то и на нас смотрит?
— Где? — я положил руку на кобуру и обернулся туда, куда указывал дрожащий палец друга.
Глава 14
— Да вон, за памятником, — Быков поудобнее перехватил лопату.
Я вглядывался в черноту, но кроме колыхания зловещих теней от сосен и контуров надгробий ничего не разглядел.
— Да нет там никого, — нахмурился я. — Показалось тебе, Тоха…
— Это сейчас там никого нет, а я точно видел, — первый раз я услышал, как голос у Быкова дрогнул.
В каких только передрягах мы с ним не побывали за много лет дружбы. Никогда Антон не показывал свой страх, я даже иногда думал, что его у него и нет вовсе.
— Да нет, — отмахнулся я. — Это старый памятник чернеет.
— Ну, не веришь, пошли, посмотрим, — Антон махнул по дуге лопатой в воздухе, будто готовился сразиться с таинственным противником. — Только пистолет вытащи, на всякий случай.
— Нахрена? Думаешь, зомби здесь водятся?
— Конечно, — попытался пошутить Антон. — Я в «Зловещих мертвецах» видел, что этим тварям в голову надо стрелять, иначе сожрут… Ха-ха.
Но шутка его получилась какой-то невеселой. Мы выдвинулись в сторону громадной ели, где Антохе померещилось нечто невыясненное.
Продирались через покосившиеся оградки с заржавевшими памятниками с красной звездой на макушке. Были и могилки «побогаче» — с памятниками из мраморной крошки и бетона. Из цельного мрамора или гранита надгробия здесь редки, их ставили на другом конце кладбища.
— Вот здесь он стоял, — Быков подошел к кривой высохшей елке с пожелтевшими колючками и ткнул возле нее лопатой. — Прямо тут.
— Ну, теперь ты видишь, что здесь никого нет, — улыбнулся я. — Показалось тебе.
— Блин… — Быков огляделся, поскреб затылок и пробормотал. — Ну, может, и правда показалось?
Мое внимание привлек окурок. Он был тут совершенно чуждым, обычно в таком сакральном месте окурками не разбрасывались. Я поднял его:
— Черт!
— Что такое? — уставился на меня Антон.
— Окурок, и еще теплый, — я вертел головой, пытаясь найти таинственного посетителя ночного кладбища.
Какой придурок здесь мог ошиваться?
— Вот! — торжествовал Быков, потрясая лопатой. — А ты мне не верил! Стрелять надо было сразу!
— В кого? Это точно не мертвец, они не курят, здоровье берегут.
— Кто же это был?
— Хрен его знает… Ладно, пошли, надо дело закончить.
— Может, отложим это твое дело? — пожал плечами Антон. — Нас только что видели, опасно это.
— Не боись… Если и видел нас этот хмырь, то вряд ли разглядел.
— А если он милицию вызовет?
— Милицию я беру на себя, — подтолкнул я Антона в сторону могилы Савченко, а окурок аккуратно завернул в носовой платок и сунул в карман.
Копали мы пару часов почти без остановки, сто потов сошло, пожалел, что воды не прихватил. Во рту пересохло, а на зубах скрипел песок.
Наконец, лопата глухо стукнула о дерево. Мы раскопали гроб, обитый красной тканью.
Я поддел лопатой крышку, гвозди натужно скрежетнули, но не сдались. Конечно, древесина еще и сгнить не успела.
— Помоги, — коротко кивнул я другу.
— Э, не-е, Андрюх… — Быков выбрался из ямы. — Можно я тут постою, прикрывать тебя буду.
— От кого?
— Ну, мало ли…
— Так и скажи, что струхнул.
— Да, ниче я не струхнул, просто непривычный… Это ты по долгу службы с мертвецами вошкаешься, на убийства выезжаешь, морги всякие посещаешь, а я натура тонкая, ранимая, еще и пожрал перед выходом. Я лучше издалека понаблюдаю. Лады?
— Ладно, только нос заткни, щас вонять будет, — я налег на лопату, пытаясь нащупать острием щель и расширить ее.
Р-раз! Р-раз! Крышка гроба крякнула и неожиданно слишком легко откинулась, будто держалась всего на нескольких гвоздочках. Словно какие-то бракоделы торопливые ее заколачивали.
— Ну, что там? — сверху спросил Быков, он отвернулся и, как обещал, стоял спиной к могиле — в дозоре.
— Так я и думал… — процедил я.
Антон с шумом ноздрями втянул воздух:
— Что-то вони не чувствую, Андрюх.
— Да ты не ссы, повернись и сам глянь.
Быков повернулся. Месяц робко разлил бледный свет по дну могилы. Гроб был пуст.
— Там нет никого, — облегченно выдохнул Быков. — И что все это значит?
— Пошли, я, кажется, знаю, кто Мясник…
— А могилу? Так оставим?