Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— А теперь выясняется, что любовница его беременна была, выходит, от него. Вот вам и мотив, товарищи… — затряс кулаком Горохов. — Дайте я расскажу, как все было… Солнышкина его шантажировала ребенком, грозилась все рассказать его жене. Просила уйти из семьи, или, может, просто денег требовала. А он убил ее, чтобы избавиться от неудобной пассии и не дать разрушить свой брак. При этом знал, что в городе орудует маньяк, и обставил все так, чтобы подумали на Мясника.
Я поморщился.
— Как-то немного притянуто, Никита Егорович, — пожал я плечами. — Вам
— Нет! Вы же сами со Светланой Валерьевной говорили, что третья жертва не вписывается в концепцию серийника. Мол, женщина и совсем не хищник. А Мытько подбросил ее тело на место преступления, на котором раньше сам был в качестве эксперта-медика. А мы еще гадали, почему первая жертва найдена в другом месте, а вторая и третья — в одном и том же. А это просто товарищ Мытько в имитатора поиграл. Но ошибочку он сделал — труп Солнышкиной ему надо было в другом месте все же оставить. Выглядело бы правдоподобнее.
— А как же ленточка? — спросил Катков.
— Какая ленточка? — нахмурился Горохов.
— Красная, она обнаружена на месте второго убийства и последнего.
— Ну, вот, — развел руками следователь. — На месте первого же нет этой самой ленточки, а на втором была, и Мытько там был, заметил это. Видел и слышал, как мы ее обсуждали и изымали. А она, скорее всего, случайно там брошена оказалась. Но он решил сей факт использовать для запутывания следов и под серийность убийство женщины подогнать.
Горохов ходил вдоль стола и рубил рукою воздух, как бы подчеркивая, что выводы эти — сами собой разумеющиеся, и спорить тут нечего.
— Да, но экспертиза показала, что фрагмент ленточки с места убийства Черпакова, идентичен по составу с фрагментом, обнаруженным возле трупа Солнышкиной, — Катков даже выставил какие-то бумажки напоказ в доказательство своих слов.
— Это не удивительно, — продолжал строить обвинения Горохов. — В одном универмаге куплены, с одного мотка срезаны. Кстати, нужно для образца изъять в магазине подобный фрагмент. Установить, где такая ленточка метражом продается и опросить продавцов, может, и опознают в недавних покупателях Мытько. Внешность у него приметная, да и сам мужик солидно выглядит, презентабельно, так сказать. Трудно такого не запомнить, особенно когда такой мужчина несерьезную безделицу, вроде ленточки, покупает.
— Так что? Берем врача? — ерзал на стуле Федя.
Ему явно не терпелось ринуться в активные действия.
— Рано пока, — Горохов задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Доказательств-то у нас с гулькин хрен.
— Нос.
— Чего?
— С гулькин нос, так правильно говорить, — хихикнул в кулак Федя.
— Да без разницы! От перемены мест органов суть не меняется. В общем, так, товарищи, Мытько — в разработку. Андрей Григорьевич, план оперативных мероприятий подготовишь, и мне на стол. Машину его незаметно посмотреть бы. Ведь тело он явно не на руках переносил до леса.
— Это можно с ГАИ договориться, — кивнул я. — Остановят под видом проверки документов.
— Да, только Мытько всех нас в лицо знает. Пусть с работниками ГАИ
— Сделаем, — кивнул я.
— А какова причина смерти Солнышкиной? — Горохов обратился к Каткову.
— Отравление угарным газом, — ответил тот. — Как и в прошлых случаях.
— А причину-то ведь устанавливал товарищ Мытько?
— Ну, да…
— Вот! То-то и оно! На самом деле там причина вовсе другая может быть, — Горохов снова встал и стал прохаживаться по кабинету. — Ну да ладно, раньше времени тревогу не будем поднимать. Пусть пока так значится. Если что, потом повторную экспертизу назначим в областное бюро СМЭ. И еще лучше — комиссионную, чтобы уже наверняка и не отвертелся.
— Так тело захоронят скоро, — вставил три весьма дельных копейки Федя. — Родственникам отдадут и все.
— Я распоряжусь, чтобы придержали, — Горохов почесал бровь. — Сколько возможно… Ну, на крайний случай, эксгумируем потом по санкции прокурора. Да, и гистологические препараты, парафиновые блоки с образцами тканей должны в архиве у них остаться.
— А если Мытько все-таки убийца, — начал нагнетать Федя. — То он может уничтожить эти самые образцы.
— Но он же не знает, что мы знаем, — хитро улыбнулся следователь. — Он уверен, что удалось убийство Солнышкиной повесить на Мясника.
— Я вот, что подумал… — Федя даже привстал, чтобы говорить удобнее было. — А что если Мытько и есть этот самый Мясник? То есть, не имитатор, а он самый. А? Сами подумайте… Резать он умеет хирургически. Так же, как раны от ампутаций оставлены на телах. Что если он всех троих убил, а не одну Солнышкину? Человек он неоднозначный. В свое время, я помню, его из хирургии выгнали, он там завотделения был, потом на приеме в поликлинике сидел, а сейчас вот до морга дошел. Насмотрелся всякого — и не выдержала душа «поэта». Пошел во все тяжкие, как говорится.
— Ну, Федор Сергеевич, — прокряхтел Горохов. — Ты не перегибай… Хотя мысль, конечно, интересная, заставляет задуматься.
— Да он это! Он! — удирал себя в грудь Погодин. — Чуйка подсказывает мне.
— Вроде, так Андрей Григорьевич выражается, — хмыкнул Горохов.
— Как? — не понял Федя.
— Ну, чуйка — это у него хорошо развита, и он ей частенько пользуется.
— Так и мне передалось его умение, — улыбнулся Федя. — Мы ж с ним восемь лет почти бок о бок. Вот и поднаторел я.
— Ладно, товарищи, план такой — собираем все на Мытько. Знал он других убитых или нет, где у него гараж, есть ли дача и прочие подвалы. Где-то же он спускал кровь с трупа. Или трупов…
— А может, он это все прямо в морге проворачивал? — продолжал накидывать идеи Федя. — А что? Если хочешь что-то спрятать, то прячь на видном месте. Кто будет труп искать среди трупов? Никто! Надежное местечко, чтобы кровь спустить.
И сказал он это обычным голосом, ну, пусть воодушевленным — но прозвучало так, будто гаркнул в очень гулком месте. Оглушило на пару секунд.