Курсант. На Берлин
Шрифт:
— Я не знаю… Не понимаю…
— Олав… — Я покачал головой всем своим видом выражая досаду. — Ну что ты за человек такой. Хорошо ведь общались. Подружились. А ты начал… Послушай, мне нужно разыскать определённых людей. И я знаю, ты точно понимаешь, о чем идёт речь. Давай, в двух словах обрисую дальнейшую перспективу, если мы сейчас рассоримся. Я могу отправиться обратно в ресторан вашей чудной гостиницы. Сесть там, заказать водки, закуски. Много водки. Мы, русские, те еще весельчаки. А потом учинить пьяный дебош, требуя немедленно позвать кого-нибудь из упомянутой организации. Речь
Я подошел ближе к финну, наклонился вперёд и на ухо ему прошептал:
— Будто это меня надоумил Олав, вот что могу сказать. Угадай, почему говорю сейчас настолько тихо и мои слова слышишь только ты? Потому что я знаю, в этом номере организована система прослушки или имеется возможность подглядывать за посетителями. У вас приличное заведение. Интересно, что будет, если вперемешку с требованием указать мне пальцем на соотечественников определенного толка, я еще упомяну нечистоплотность руководства отеля? Гости ваши — далеко не простые обыватели. Думаю, им сильно не понравится подобная информация. А твоему начальству сильно не понравится, что эту информацию пьяный русский тоже узнал от тебя.
Я отстранился от Олава и с улыбкой уставился на его несчастную физиономию. А потом не менее радостным тоном спросил:
— Итак. Где вы порекомендуете провести сегодняшний вечер, Олав?
— Думаю, господину Витцке, как любому молодому мужчине, стоит посетить заведение мадам Жульет. Насколько мне известно, там каждый вечер собирается интересная компания за различными беседами. — Ответил администратор, при этом кинув быстрый взгляд в сторону спальни.
Вообще, конечно, мужик не слишком хорош в конспирации. Только что подтвердил мои подозрения.
Отлично. Значит, я прав. Тут на самом деле есть какая-то система наблюдения и находится она в соседней комнате. Сразу так и подумал. Неспроста ведь Риекки настаивал на конкретном номере. Как дети, честное слово…
Вот и отлично. Вот и чудно. Значит, когда исчезну из гостиницы, начальник сыскной полиции наверняка достаточно быстро выяснит, куда я отправился.
На то, чтоб выпроводить администратора и переодеться, мне потребовалось буквально пятнадцать минут.
— Черт… А я хорош…
С интересом изучил свое отражение в зеркале.
Несомненно, за время, проведенное в секретной школе, Алеша изменился. Это уже не тот ушастый головастый худой пацан, которого я увидел в отражении буфета, когда понял, что оказался в теле деда.
Занятия Молодечного, на которых он гонял нас как проклятых, ежедневные пробежки и капитально изменившийся образ жизни, сделали свое дело. Теперь из отражения на меня смотрел достаточно крепкий, симпатичный, уверенный парень. Да и костюмчик, надо признать, сидел отменно. Олав четко угадал с размером. Причем, с размером обуви тоже.
Я усмехнулся, нацепил шляпу и вышел из номера. Ключ на стойку администрации решил не заносить. Уверен, в холле по-любому крутятся люди Риекки. Я, конечно, планирую, чтоб начальник сыскной полиции узнал, где ошивается его «гость», но чуть позже. Иначе он мне помешает, а встретиться с соотечественниками необходимо.
Не успел сделать нескольких шагов
Женщина оглянулась, заметила меня и как-то стушевалась. Однако возвращаться в номер не стала. Наоборот, закрыла замок и собралась уйти.
Одета она была в темно-синюю блузку и такого же цвета юбку, длиной едва ли не в пол. На голове — широкополая шляпа, практически полностью прикрывающая лицо незнакомки.
Честно говоря, немного не соответствующий нынешней моде наряд. Хотя, дамочка может быть какой-нибудь экзальтированной иностранкой. Мало ли, чего ей пришло в голову наряжаться подобным образом. Она мне в любом случае очень подходила в качестве отвлекающего маневра из-за своего необычного вида.
— Bonjour, laissez-moi vous demander ce que fait une belle rose dans cet arriere-pays… — Начал я по-французски.
Стереотипно, да. Согласен. Если ловелас, то непременно француз или итальянец. Но почему-то рядом с незнакомкой мне захотелось изобразить из себя именно француза. Было что-то в ней такое… Особенное…
Потом сразу же, без заминки, подскочил к ней совсем близко, ухватил ее руку, затянутую в ажурную перчатку, и поднёс к губам.
Вообще, если откровенно, мне сильно приглянулась шляпа. А вернее, поля это шляпы. Когда культурно приобниму дамочку и вместе с ней выйду из лифта, слегка наклонившись к женскому ушку, в которое буду плести какую-нибудь романтичную, приятную чушь, сыскари Риекки не обратят внимания на невзрачного спутника привлекательной особы. Да и потом, под полями ее шляпы можно спрятать еще парочку человек. Просто огромный гриб, а не шляпа.
Конечно, полицейские по-любому в курсе, что Олав притащил мне одежду. Однако, даже если эти ребята видели костюм своими глазами, даже если щупали, это все равно не даст им никаких бонусов.
Я не зря попросил именно серый цвет. Психология человеческого восприятия такая, глаза обращают внимание на то, что им велел искать мозг. А это — молодой парень в сером костюме, если допустить, что Олав успел доложиться.
По факту же из лифта выйдет женщина, со спутником. И в данном случае серый цвет — никакой. Сыскари обязательно заметят дамочку, ее невозможно не заметить, а вот я им на хрен буду не нужен. Поэтому данная особа мне сейчас необходима.
Лучший способ понравится женщине — сразу, сходу сказать ей что-то приятное. Глупое, банальное, не особо содержательное. Главное — очень приятное.
Конкретно моя фраза прозвучала как вопрос: что делает в этом захолустье прекрасная роза? Вот о чем я поинтересовался, припав к женской ручке.
— Господи… Как же вы мне надоели…Идиоты тупые… Хоть отстреливай, как собак…– На чистом русском тихо выдала незнакомка, очевидно приняв меня за иностранца, который сказанного не поймёт. А потом добавила с милой улыбкой. — Bonjour. Merci pour le compliment, mais la rose est presse…