Курсантки
Шрифт:
— Ну, что случилось?
— Я люблю тебя.
— Иришка, я тебя тоже, но отчего такое настроение?
— Обещай, что когда тебе будет сорок пять и у тебя начнутся мужские заскоки ты не будешь торопиться отказываться от нашей с тобой семьи.
Глеб проявив убойное терпение, дослушав моё бормотания, захохотал.
— Что вы там с девчонками опять напридумывали? Наверняка вышли на тропу войны… А потом будете себя за это очень не любить.
Он уже был в курсе того, что в его похищении участвовали почти все по мере возможности. И потому считал
— К несчастью с вами можно обойтись без сочинений. Вы создателем спрограммированы с отклонениями. А может виновных нет. Закралась ошибка и программа в 40–45 даёт сбой.
— Кисунь, в каждом возрасте свои плюсы и минусы…,- попробовал отшутиться он.
— Ты смеёшься, а это очень серьёзно. Очень.
Внутри у меня всё противно зашевелилось, и на глаза стали наворачиваться слёзы.
По моему виду точно скажешь, что жизнь висит на волоске, а разговор идёт между жизнью и смертью. Глеб, беря меня в жёны, конечно же, догадывался, какая весёлая, полная неожиданностей жизнь его ожидает. И почти с первых же дней включившись в борьбу с воришками, я не разочаровала его в этом. И вот сейчас он, борясь с улыбкой, притянул меня к себе и принялся целовать.
— Сдаюсь. Видишь, серьёзен, как сторож у амбара. Обещаю в тот опасный возраст не отлучаться от тебя ни на шаг.
Слёзы враз высохли, а живот успокоился. Я засмеялась и обняла его за шею.
— Поехали домой, а то я соскучилась по тебе, как Снегурочка по Новому году.
Глебу дважды повторять не надо…
Уговорив одного курсанта, естественно, не безвозмездно, сыграть роль частного детектива, якобы нанятого его дочерью. Отправили его к Викиному отцу с доказательствами. Он юрист ему полезно поучаствовать. Правда пришлось поупрашивать. Мужики трусливы. Но зелёненькие сыграли своё дело. Отрезвление прошло на ура. Родитель прозрел. Отвалил "частному детективу вознаграждение", которое мы с ним по-братски и поделили. Довольные, мы отметили это дело тортом. Теперь солидный гражданин хищниц до конца жизни будет обходить седьмой дорогой. Неплохой урок для нормального мужика.
28
Марина крутилась у штабелей плит, рядом с плацем, ожидая девчонок, кормила щенков и поглядывала на выход из института. Когда к ней подошла незнакомая девушка с разговором, она удивилась. Но приглядевшись, вспомнила — именно эта барышня была с Богушем в Карпатах. Значит, подкатила не просто так, а с интересом.
— Привет!
— Взаимно, — усмехнулась Марина.
— Ты ведь Богуша знаешь?
— Это с какой стороны посмотреть…,- расплылась в неопределённости Марина.
— Сбегай в институт, позови. Звоню, звоню, а мобильный ни гу-гу.
Маринка во вранье ориентировалась по ходу. Вроде врать не хорошо, но вроде как не соврать тоже нельзя.
— А он отключил его.
Девица мигом насторожилась.
— Ты-то откуда знаешь?
Маринка не моргнув глазом:
— Так у них совещание у генерала.
— Придётся подождать, — вздохнула барышня.
Это ещё зачем? обомлела она. Придётся сочинять дальше.
— Вот этого я вам делать не советую.
— Почему?
Конкретный вопрос чтобы на него такого соврать… О!
— Затянется часов на шесть, восемь. Генерал наш поговорить любитель.
Девице явно этого было мало и она пыталась продолжить разговор.
— Послушай…
Маринка затаила дыхание и подняла глаза. Вся внимания.
— Да?
— Расскажи какой он?
Совсем интересно. Могу задать вопрос.
— А вам зачем?
Та помялась и пооткровенничала:
— Как женщина женщине. Меня познакомили с ним. Ничего вроде. Даже очень ничего. У меня на него серьёзные виды. Но… хочу узнать поближе.
Надо же какая прыткая, сейчас я тебе расскажу в какую сторону смотреть… Ты как раз на правильного человека нарвалась.
— А… Не советую. Он такой, такой… со странностями. Его все сторонятся. Пьёт много и жестокий до ужаса. Курсантов бьёт почём зря. Говорят, он был три раза женат и бил жён до инвалидности.
— Бог мой, неужели правда, а так не скажешь…
— К тому же у него куча детей.
— Вот так-так. Спасибо подруга.
— Не за что. Обращайтесь если что, подруга.
Маринка изловчившись так припечатала берцем её тонконосый замшевый сапожок на металлической шпильке, что дамочка посветлела на три тона, своей пудры, и закусила губу.
Разговор прервали торопящиеся к ней девчонки. Отойдя в сторонку, они заинтересованно спросили:
— Что этой мочалке от тебя надо?
— Сведения о курсовом.
— Вот это да! Дала?
— А как же…
А в окно стучалась, тем не менее, весна. Заинтригованные, мы не возражали. Пусть идёт, ждём не дождёмся никак. Последние две весны мы с девчонками пропустили. Выпускной класс, первый курс — не до неё цветочной и шальной. Только в эту, похоже, сойдём с ума. Вон она какая ранняя и настырная. Гонит зиму ручьями да горластыми птицами. Хочу безумно, подснежники, ландыши, тюльпаны, черёмуху без разницы, чтоб только пахло весной, цветом. Глеба люблю ненормально жадно, аж страшно самой. Это цветение черёмухи под нашими окнами, подснежники на углу в бумажных кулёчках кружевные облака на небе, придавали мне уверенность. Балансируя на грани безумия, мы сгораем в страсти лишь коснувшись кончиками пальцев тела другого. А уж попав в объятия друг друга нас не докличешься и не найдёшь. Глеб, счастливо посмеиваясь охал.
— В тебя как бес вселился.
— Его имя весна.
Найдя на столе первые весенние цветы, переставляли их к Натке на тумбочку. Понятно всем, взводный старается. Вика с Сашей страдают каждый в свою жилетку не в силах ни один переступить через свой характер. Периодически то один, то другой просит меня помочь, но я не тороплюсь. Помочь себе они могут только сами. Ведь лучше чем сам ты себя не знает никто. Сашка подъехал к университету, якобы ко мне, но, перекинувшись со мной для вида парой слов, отправился тут же к Вике. Хитрец. До моих ушей донеслось.