Курсанты Академии
Шрифт:
— Не забывайте, у нас гость, джентльмен!;! Ведите себя прилично, он этого заслуживает.
Шум несколько поутих, но спор продолжался.
— Почему это он сказал "просто прийти"? И не уточнил, куда именно прийти? То есть, я имею в виду — на участок или к урнам? — спросил Гонзаго. — Хотя, с другой стороны, не станут же они передавать деньги прямо на участке, на глазах у всех.
Халстед заметил:
— Естественно, на всех участках есть наблюдатели.
И они не стоят у дверей и не раздают налево и направо двадцатидолларовые купюры. Нет, думаю, тут сохранилась старая чикагская
— Знаете, это ни к чему нас не приведет, — вмешался Эйвелон. — Боюсь, Уолтер, мы просто не владеем достаточной информацией, чтобы решить эту вашу проблему… Исходя из тех скудных фактов, о которых вы упомянули, дело обстоит следующим образом. Или те два студента действительно обсуждали серьезную попытку подкупа избирателей, или же говорили о чем-то совершенно другом.
Халстед насмешливо фыркнул:
— Да о чем же еще они могли говорить, если произносили такое слово, как выборщики? И при этом сами направлялись на участок для голосования? Это все равно, что говорить о бомбе, находящейся на борту авиалайнера. Нет, совершенно очевидно, что речь шла о подкупе!
Генри подлил в опустевшие стаканы бренди, и тут Рубин обратился к нему:
— А ты что думаешь по этому поводу, Генри? Есть какие-нибудь соображения?
Конгрессмен Луттс нахмурился.
— Но позвольте, кого вы спрашиваете? Ведь это всего лишь официант!
— О, наш Генри нечто большее, чем просто официант, — объяснил ему Рубин. — Он один из нас. И очень часто предлагал самые оригинальные выходы и решения, когда мы сами были не в силах справиться с той или иной проблемой.
— Возможно, я смогу чем-то помочь, сэр, — сказал Генри.
— Погодите минутку, — вмешался Трамбалл и вскинул вверх обе руки, словно призывая присутствующих к порядку. — Мы обсуждаем очень серьезный вопрос. Что, если рассуждения Генри заставят нас прийти к выводу, что выборы действительно были продажными? С какими ощущениями вы тогда вернетесь в Конгресс? Какие действия предпримете?
— Действия? — переспросил Уолтер Луттс. — Знаете, я как-то не задумывался об этом.
— Вы подадите в отставку?
— Я… Я не знаю.
— Лично я всегда был очень высокого мнения о вашей деятельности в Палате представителей, — продолжил Том Трамбалл. — И мне бы очень не хотелось, чтоб наша страна потеряла такого политика… возможно — из-за сущего пустяка. Из-за ситуации, которую он не в силах проконтролировать.
— С чего это вы решили, что он был не в силах ее проконтролировать? — Возразил Гонзаго. — Мне лично он тоже симпатичен как политик, но его помощники…
— Но разве он рассказал бы нам об этой странной истории, если бы действительно подкупал избирателей? Ты думай, что говоришь, Марио!
Тут в голосе Эйвелона снова зазвучали командирские нотки:
— Давайте лучше послушаем, что скажет Генри.
А уж потом будем решать, стоит ли подавать конгрессмену в отставку. Итак, Генри?..
— Видите ли, сэр, мне кажется, что вы за этими разговорами как-то позабыли о тех двух студентах.
— Нет, о женщинах они ничего не говорили, — вставил Дрейк.
— Нет так нет. А о занятиях? Разве вам ничего не говорит фраза второго молодого человека?
— "Просто, как Гомэс"? — задумчиво повторил Дрейк. — Нет, это выражение мне совершенно непонятно. Возможно, Мэнни и прав и речь действительно идет о Холмсе.
Лицо Генри оставалось невозмутимым, но в глазах замерцал лукавый огонек.
— Допустим, мы исключим бессмертного Шерлока Холмса и равно бессмертного Оливера Венделла Холмса. [12] Что тогда у нас остается?.. Нет, мне кажется, все должны согласиться, что конгрессмен точно воспроизвел эту вторую фразу. И слово было действительно "Гомэс".
12
Холмс, Оливер Венделл (1841–1935) американский юрист, государственный деятель.
— Да, но что тогда означает вся эта фраза "Просто, как Гомэс"?.. Не вижу смысла, — пробормотал Трамбалл. — Какое-то латиноамериканское имя, причем, как известно, пишется оно через «е», а не «э». И почему это должно быть просто, как этот самый загадочный Гомэс?..
– недоуменно спросил Трамбалл. — Возможно, еще будучи школьником, вы знали эту фразу, а теперь забыли, — сказал Генри. — Слово «Гомэс» — это своего рода ключ к запоминанию. Так школьники пытались запомнить названия пяти Великих озер Гурон, Онтарио, Мичиган, Эри и Сьюпериор.
Рубин радостно закивал.
— Да, точно! Кстати, это слово очень часто встречается в разных загадках и кроссвордах. Но при чем здесь первая фраза загадочной беседы? Та, где речь идет о выборах? "Многие выборщики заколачивают монету, юноши способ узнали — надо прийти"?..
— Если провести аналогию между первым выражением и вторым, то, думаю, что и первое предложение является своего рода ключом к запоминанию, приемом, позволяющим запомнить нечто. А на ум она пришла тому парню просто потому, что они в тот момент направлялись на выборы.
— Ключом к запоминанию? — Луттс совершенно растерялся.
— А ну-ка, сейчас проверим! Давайте произнесем первые буквы каждого из слов. Как в случае с Великими озерами. Что у нас получается?
— М-В-З-М-Ю-С-У-Н-П?..
– пробормотал Джеймс Дрейк. — И все равно, это ничего мне не говорит.
Эйвелон откашлялся.
— Насколько я понял, Генри, твоя теория основывается на том, что студентам было необходимо запомнить некое название или список из девяти предметов, так? И что же это, позволь спросить?