Курсистки
Шрифт:
– Вика, что?!
– Авария. У него что – то с машиной. Она горит, – прошептала Вика, бледнея от «увиденной» картины.
Глава 15
Любила бы она детей, хотела бы она детей, такого бы мальчонку и родила. Для себя, как игрушку. Но, родить-то как раз и не придется. А все эта сука…
У нее, как всегда при воспоминании о Соньке Риттер и ее папаше, попытавшемся все решить деньгами, от злости заболела голова. «Слабое место», как ей сказали в больнице, из – за травм слабое. А какое место у нее не слабое? Живого места, можно сказать, нет на теле. Девки бьют жестоко, не щадя
Она еще раз посмотрела на спящего мальчика. Что – то вроде жалости к ребенку проснулось в ее очерствевшей душе. Он, конечно, ни в чем не виноват. Но, как еще можно достать его мамашу, как сделать ей больно, да так, чтобы жила, мертвея с каждым днем? Чтобы подыхала медленно, от тоски по кровиночке? Чтобы вся ее сытая жизнь вытекала из нее по капле, а потом, когда она потеряет всех, кого любила, чтобы сама себя кончила. Как и ей когда – то хотелось. Уйти от боли, одиночества, ненужности.
…Не появись папик тогда в ее жизни, не было бы ее на этом свете. А раз уж задержалась… Двоим им с Сонькой в этом городе не жить! Она уедет, как только все закончится.
Она честно пыталась простить. В минуты, когда боль отступала под воздействием лекарств. И, когда беспомощно передвигалась по квартире в инвалидной коляске: просто потому, что не видела способа достать Соньку.
А, когда ей сказали, что Риттер умер, она вдруг поняла: началось возмездие. Помимо ее воли, по воле небесной…
Она пригляделась: у мальчика дрогнули ресницы. Она совсем маленькую дозу снотворного ему вколола, сразу, как в машину сели. А доверчивый он какой. Непуганый.
Старуху не жалко. Интересно, кто она Соньке? То ли мачеха, то ли свекровь. Как – то туманно ей старые подружки из двора про семью Риттеров рассказывали. Вроде, папаша перед смертью именно на этой женщине женился. А Сонька за ее сыночка, Гурского, замуж вышла. Сложно как – то у них, запутанно. Зато теперь все просто: нет старушки. И мужа нет…
Представив, что там сейчас происходит у Соньки, она повеселела. Вот ради таких минут хорошего настроения она все и затеяла.
– Тетя, я пить хочу, – донеслось с широкой кровати.
– Сейчас принесу, сок персиковый будешь?
– Спасибо.
«Как чисто говорит, все буквы выговаривает, вежливый», – почему – то с завистью подумала она. Сок был в холодильнике, но она решила, что ребенок уже не младенец, поэтому сойдет.
– На, пей, – она протянула ему запотевший стакан.
– Мне мама не разрешает пить сок из холодильника, – тихо проговорил он, сделав глоток.
Этот тихий голосок разозлил ее.
– Тут мамы нет. Так, что – не капризничай!
Мальчик расплакался.
Этого она и боялась. Она не знала, что будет делать, если Сонькин сын будет плакать. Она вообще не знала, что делают с плачущими детьми.
– Замолчи, а то сделаю укол, и будешь опять спать, – сказала она, все больше раздражаясь.
Мальчик испуганно на нее посмотрел.
– Вы меня украли?
– Не говори глупости.
– Тогда вы меня вернете маме?
Этот простой вопрос поставил ее в тупик. Еще пару недель назад, когда она все обдумывала, она только хотела подержать ребенка у себя некоторое время. А, когда Сонька совсем одуреет от горя, привезти его к даче и оставить там. А потом… Потом она увидела их вместе: Соньку и ее мужа. И остолбенела на миг от зависти, до того беззаботно – счастливо выглядела эта парочка. То, как Гурский смотрел на жену, то, как он слегка касался то ее обтянутой шелком талии, то оголенного плеча, не оставляло сомнений: любит, желает каждую минуту, и Сонька это понимает. Они были вдвоем, в своем мирке, даже находясь во дворе многоэтажного дома. Их словно окружала невидимая пленка, похоже было, что эти двое не замечают ничего и никого вокруг. Наверное, это так. Она нарочно прошла совсем рядом с ними, даже толкнула плечом Гурского, но тот, не глядя на нее, пробормотал машинальное «извините». И опять растворился в своей Сонечке. Как было больно! Если бы ее злоба вдруг обрела физическую плоть, она просто бы уничтожила их обоих: Соньку и ее холеного мужа.
Идея наказать бывшую подругу еще более сурово пришла внезапно. Ведь она ждала столько лет! И, если бы не удачная операция, ей бы так и пришлось только мечтать о том, как отомстить за себя Риттерам. А теперь она может ходить.
Ей самой на миг стало страшно от того, что подумалось: Сонька должна лишиться всего. И ребенка и мужа. Тогда она точно не выживет.
Она опять вспомнила своего папика. Как – то уж очень вовремя он появился в ее жизни. Вместе со своей помощью и деньгами. А сейчас очень вовремя исчез: пусть он там, за бугром, занимается своими делами. А она здесь пока разберется со своим.
Конечно, пришлось искать помощника. Но, повезло сразу: шофер, нанятый ей папиком, оказался игроком. Раскрутить этого бедолагу было делом минуты. Он оказался без меры жаден и туп. Кроме того, у него были «золотые» руки и плохо скрытое тюремное прошлое.
Мальчика они взяли без труда. Если не считать трудом плохо рассчитанный по силе удар по голове бедной бабульке. Колян даже растерялся немного, когда понял, что та не дышит. Зато тормоза машины Гурского он вывел из строя уже вполне осознавая, чем это может закончиться.
А для нее пока остался нерешенным один вопрос: что делать с сыном Соньки?
Глава 16
– Сашка разбился, – в дверях кухни стоял Викин муж и смотрел почему – то на Ксюшу, – Он в морг поехал, а я в прокуратуре пока остался. Потом звонок дежурного или еще кого – то там следователю. Я сначала ничего не понял, Сашка же только что на втором стуле сидел, в этом кабинете. Мы со следователем разговаривали. А он говорит, машина сгорела, а он – там.
– Как сгорела? И где? Вы же вместе ездили сегодня, на нашей? – Вика закидала мужа вопросами.
– Ты чем слушаешь? Я же говорю, он в морг поехал, бумаги там какие – то подписать нужно. На своей поехал!
– А где она была до этого?
– Кто?
– Машина!
– Стояла где – то. Я не знаю, может, во дворе у них. Хотя нет, скорее у Сашкиного офиса, на Дворянской. Точно. Это пара кварталов от райотдела. Он, наверное, пешком дошел до стоянки, потом за руль сел. А Соня где? – он осмотрелся вокруг.
– Ей укол сделали, спит. Господи, как же мы ей скажем? Лунев, ты должен знать, что такое с Гурским? Кому он дорогу перешел? За что его убрали? – Вика почти кричала.
– Тише, тише, – Ксюша попыталась усадить подругу на диван.
– Да не знаю я ничего! И почему ты решила, что его кто-то убрал?
– Я знаю. Это все связано – его смерть и похищение Тошки. Вот увидите. Ты знаешь, как произошла авария?
– Он на скорости врезался в бетонный забор. Там стройка, около морга. Нужно было повернуть, а он почему – то поехал прямо. И не темно там – дорога хорошо освещена.