Курский излом
Шрифт:
Помимо танкового корпуса, в РККА были сформированы и механизированные (мк). На Воронежском фронте такой был один — 3-й мк, он был включен в составе 1-й ТА, а уже в ходе [117] оборонительной операции в составе 5-й гв. ТА прибыл еще один — 5-й гв. Зимовниковский. От танкового механизированный отличался лишь большим количеством мотопехоты, один из утвержденных в начале 1943 г. штатов мк предусматривал наличие 15 018 человек. Это увеличивало его самостоятельность как при наступлении, так и в обороне. Мехкорпус планировался для закрепления успеха армии и удержания оборонительного рубежа. Его основным соединением являлась механизированная бригада (мбр), формировавшаяся по штату обычной стрелковой бригады трехбатальонного состава с включением дополнительно смешанного танкового полка, численностью 39 Т-34 и Т-70. Корпус располагал тремя такими бригадами и одной танковой бригадой численностью 65 танков Т-34.
Танковые армии однородного состава представляли собой сведенные под единое командование два танковых
Существенным недостатком корпусного и армейского штатов было мизерное количество артиллерии и недостаточное количество частей резерва. Так, комкор имел лишь один иптап и один минометный полк, столько же противотанковых средств находилось в подчинении и у командарма. Были большие сложности с гаубичной артиллерией, ее вовсе не запланировали в корпусном звене, а армия располагала лишь одним полком — с 18 орудиями. В том случае, если корпус получал положенный по штату смешанный сап, который имел 12 самоходных 122-мм гаубиц, эта проблема в определенной мере решалась, а если вместо сапа поступал на вооружение тяжелый полк прорыва, то проблема оставалась. Наличие тяжелой гаубичной артиллерии существенно повышало огневые возможности соединения и позволяло снизить его потери в бронетехнике, так как гаубицами было проще и легче уничтожить [118] подготовленный к противотанковой обороне населенный пункт или высоту с расстояния в несколько километров, не подводя к ней танки.
Отдельные танковые полки, участвовавшие в Курской битве, были двух типов: смешанного состава и тяжелые прорыва. Первые имели численность 39 танков и комплектовались обычно двумя марками танков — Т-34 и Т-70. В составе БТ и MB Воронежского фронта таковых было четыре — по два в 40-й А и 7-й гв. А. Еще два — в составе 6-й гв. А — вооружены 39 американскими машинами М 3л «Генерал Стюард» и М 3с «Генерал Ли» каждый.
Отдельные тяжелые полки прорыва (отпп) обычно входили в штат танковых корпусов и должны были играть роль ударного клина. Сначала их планировалось вооружать тяжелыми КВ-1 и KB-1с, но из–за их нехватки комплектовались английскими Мк-4 «Черчилль» (21 шт.). Из четырех соединений, входивших в БТ и MB Воронежского фронта (2-й гв. Ттк, 5-й гв. Стк, 6-й и 31-й тк) перед Курской битвой, их имели только гвардейские корпуса. Кроме того, в 7-й гв. А находился один 262-й отпп и сформированный к началу боев в 38-й А 203-й отпп, получившие на вооружение по 22 КВ-1 и KB-1с каждый. По своим боевым возможностям (калибр орудий, численность) тяжелые полки были сравнимы с танковыми ротами в немецких танковых полках, поэтому значительного влияния на ход боев они оказать не могли. На достаточно высокие потери отпп в ходе боевых действий на Курской дуге существенно влияли три фактора: во–первых, не всегда правильное их применение командованием, во–вторых, частый выход из строя по техническим причинам KB и Мк-4 и, в-третьих, отсутствие в боекомплектах «Черчиллей» осколочных снарядов, что не позволяло их экипажам вести эффективный огонь по артиллерийским расчетам.
К началу операции «Цитадель», несмотря на то что за три месяца командованием Воронежского фронта и всем личным составом БТ и MB была проделана огромная работа, в ходе которой их боеспособность не только полностью была восстановлена, но и численность увеличилась в три раза, бронетанковые войска заметно уступали танковой группировке группы армий «Юг», изготовившейся для решительного удара. Касается это в первую очередь качества материальной части и организационно–штатной структуры. Широко известно утверждение: «Т-34 лучший средний танк Второй мировой войны». В исторической литературе оно появилось давно и в той или иной степени кочует из одной книги в другую десятилетиями. В советское время ряд авторов для его обоснования часто приводили хвалебные цитаты военачальников нацистской [119] Германии в адрес высоких боевых качеств этой машины. Тем не менее большинство из них относятся к позднему образцу «тридцатьчетверки» — знаменитым Т-34–85, которые появились на полях сражений лишь в начале 1944 г.
Что же касается Т-34–76 — основного танка нашей армии в период Курской битвы и еще полгода после нее, то он был далек от совершенства, как в силу серьезных конструктивных недоработок, так и из–за низкого технологического уровня производства на танковых заводах, потери сырьевой базы и части квалифицированных кадров в ходе спешной эвакуации оборонных предприятий из европейской части СССР на Урал.
Долгое время историческая литература грешила недооценкой нацистской
Наш противник готовился к войне основательно и понимал, что даже с теми ресурсами, которые он получил, завоевав Европу, ему не одолеть СССР, если она задействует свой потенциал. Поэтому Германия и разработала блицкриг — план молниеносной войны, который имел целью парализовать способность страны и не дать ее руководству мобилизовать силы для обороны. Когда же стало ясно, что задуманный план провалился, то нацисты приступили к подготовке длительной войны, основным требованием которой было решать большие задачи малыми силами. Руководство Германии понимало, что они не обладают теми огромными сырьевыми и людскими ресурсами, которые имели Советский Союз и его союзники. Поэтому серьезный упор был сделан на совершенствование различных типов вооружения, которые впервые за полгода боевых действий на Восточном фронте показали свою неэффективность, и на разработку новых. Для этого в распоряжении нацистов была хорошо развитая и гибкая для [120] того времени промышленность, способная достаточно быстро перестраиваться.
Поэтому когда немцы в первые месяцы войны столкнулись в бою с Т-34 и КВ-1 и почувствовали их преимущество в бронировании, калибре орудий и маневренности, то немедленно была разработана программа мер для борьбы с ними. Германские конструкторы пошли по двум направлениям. Во–первых, была проведена модернизация имеющихся образцов танков Т-3 и Т-4. Вместо короткоствольных орудий начали устанавливать длинноствольные 50-мм и 75-мм пушки, в том числе новые орудия, позволявшие успешно бороться с советской бронетехникой. Модернизированные танки появились на Восточном фронте уже летом 1942 г., и с этого момента стало ясно: Т-34–76 потерял свое былое превосходство над основным танком немецкой армии Т-4. После усовершенствования немецкие танки могли уничтожать наши с дистанции в 1000 м, а 76-мм орудие Ф-34–400–500 м. Нетрудно представить психологическое состояние экипажа, который знал эту страшную арифметику. Фронтовик, артиллерист, известный белорусский писатель Василь Быков вспоминал:
«Средний танк Т-34, в общем неплохой, маневренный, с хорошим и сильным двигателем, имел слабую броню и при скверной 76-мм пушке становился легкой добычей немецкого противотанкового оружия и особенно тяжелых танков типа «тигр». Преимущество последних особенно проявлялось в обороне, при отражении наступления наших тридцатьчетверок. Великолепная цейссовская оптика и мощная пушка позволяли «тиграм» с дальнего расстояния расправляться с десятками наших наступающих танков. Советские танкисты прямо–таки плакали с досады, когда наш танковый батальон, едва начав атаку (особенно на равнинной местности), попадал под огонь замаскированных где–нибудь в садках и сельских строениях «тигров». Сразу загоралось несколько машин, подбитых танковыми болванками из «тигров», в то время как сами «тигры» оставались неуязвимы из–за дальности расстояния до них. Нередко происходили случаи, когда атакующие, поняв, что сблизиться на расстояние прямого выстрела не успеют, покидали машины и под огнем возвращались на исходный рубеж. Пока они его достигали, их машины уже горели. В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто–то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое–кому удавалось пробраться к своим. Из [121] подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше»{100}.
Замечу, что на Курской дуге в подобном положении оказывались экипажи наших машин, столкнувшись не только с «тиграми», но и с модернизированными Т-4. На совещании в конце августа 1943 г. нарком танковой промышленности В. А. Малышев отмечал: «Образно выражаясь, противник имеет руку в полтора километра, а мы всего в полкилометра. Нужно немедленно установить на Т-34 более мощную пушку». Но это было уже после Курской битвы…
К началу войны «тридцатьчетверка» была машиной еще «сырой», до конца не доведенной. Танк обладал рядом существенных конструктивных недостатков, которые выявились в ходе войсковых испытаний. 6 ноября 1940 г. нарком С. К. Тимошенко обратился с письмом к председателю Комитета обороны при Совете народных комиссаров СССР К. Е. Ворошилову, в котором излагался ряд предложений по внесению изменений в конструкцию Т-34–76. Среди них: