Курсом зюйд
Шрифт:
Крым — «непотопляемый авианосец» Чёрного моря. Кто им владеет, тот это самое море и контролирует. И все торговые пути, завязанные на него и вокруг него. Что начнётся в просвещённой Европе — Евгений прекрасно мог себе представить. Он это однажды уже видел. Сколько эпичных планов накроется медным тазом — сложно сказать. Одно слово: много. Европа, лишившись беспрепятственного доступа на восточные рынки, взовьётся на дыбы. На Османскую империю прольётся дождь «инвестиций», европейские державы предоставят туркам всё, от амуниции и вооружения до инструкторов… Словом, это тоже уже проходили. Но здесь, как говорили в его времени, есть нюанс.
В той
Где-то там, в далёкой Дании, сестричка Катя сражается на дипломатическом фронте, не менее важном, чем военный. Женщины коварны. Так что в Европе, если вдруг что, какое-то время будет крайне весело.
А он здесь, на стенах небольшой слобожанской крепости, некогда входившей в состав Белгородской засечной черты, сделает свою часть общего дела.
4
Государь отбыл в Москву, едва получив некие известия с юга. И уже из Москвы выехали курьеры, которые должны были передать эстафетой спешные послания в Воронеж, Киев, Чернигов, Полтаву и Белгород. Отправив гонцов, Пётр Алексеевич с небольшим отрядом посаженных верхами преображенцев и семёновцев тоже выехал…и исчез из поля зрения. Куда именно он направился, не знали даже его приближённые — за редчайшим исключением.
Все поняли только одно: затевается нечто грандиозное. Учитывая приготовления, ведшиеся едва ли не со дня Полтавской виктории, все догадывались, что грядёт новая война. Поговаривали, будто с турками. Но на турок через Белгород не ходят, а обозы с провиантом собирали именно в том направлении. Кто-то выдвигал предположение, будто государь надумал кубанских татар воевать, дабы и думать забыли про набеги. Кто-то нашёптывал, будто шах персидский с Петром Алексеевичем договорился турок вместе бить. Кто-то клялся, будто точно знает о слёзной просьбе молдавского господаря о принятии в русское подданство и защите. Находились и такие, кто «наверняка ведал», что не турок и не татар воевать пойдут, а повернут против поляков-изменщиков, что короля своего Августа предали и к незаконному монарху Лещинскому переметнулись. Словом, слухов было множество, а какой из них близок к истине, не знал никто.
Новости о некоем «движе» в России наверняка достигли и европейских дворов. Кто-то не придал этому значения, а кто-то сообразил, что события развиваются немного не так, как планировалось, и всполошился. Но к тому времени две турецкие армии, выступившие из Румелии, уже разбили свои лагеря возле Белграда. Тогда даже до самых завзятых тугодумов дошло: против кого бы ни выступили турки, это точно будет не Россия.
В Москве и Петербурге внезапно раздались голоса, истерично требовавшие немедленно «вдарить» по агарянам. Вот прямо сейчас, не дожидаясь, пока те «вдарят» первыми. Рюриковичи с Гедиминовичами самого разного калибра едва не по потолку бегали, громогласно требовали немедля всё бросить, поднимать все гарнизоны, какие есть, собирать армию и таки «вдарить». Кто-то даже от великого ума начал письма писать, но гонцы с этими идиотскими писульками никуда не поехали, так как за привычное дело в Москве взялся старый Фёдор Юрьевич Ромодановский, а в Петербурге особо крикливых стали вызывать «на беседы», после которых те выходили тихими и смиренными. И эту странную истерию как рукой сняло, она исчезла так же мгновенно, как и началась.
…А по паршивой балтийской волне, вызывавшей приступы морской болезни порой даже у самых крепких людей, шла небольшая бригантина. Не самая обычная, а
Они ему ещё пригодятся, в другом месте. И очень скоро.
Глава 11. Извечный вопрос
1
— Мне вот интересно, чем они своих лошадей через месяц кормить станут?
— Я бы на вашем месте поинтересовался, сколько у них тех лошадей останется через месяц. Они их, если провианта не хватает, благополучно забивают и едят.
— А в Крым на чём будут возвращаться?
— А будет ли кому возвращаться в Крым?
Гвардии капитан Черкасов и пленный фельдмаршал Рёншельт переглянулись… и дружно рассмеялись. Когда они лучше ознакомились с обстановкой, то стало ясно, что пессимизм шведа был несколько преждевременен. Он-то считал, что понятие «осада крепости» означает одно и то же и в Скандинавии, и в Крыму. Как выяснилось, фельдмаршал серьёзно ошибался.
Вид со стены на первый взгляд был удручающим: огромная орда, расположившаяся беспорядочным лагерем, занимала половину горизонта. Хан установил было за речкой Харьков несколько артиллерийских батарей, притом весьма грамотно. Но в крепости оказался десяток пушек нового образца, стрелявших немного дальше обычных. Для пушкарей противника — насколько могли судить осаждённые, ни разу не татар и не турок, а вполне себе европейцев неясного подданства, не то шведов, не то французов — это стало крайне неприятным сюрпризом. После нескольких точных попаданий и гибели двух расчётов хан приказал убрать батареи подальше. А значит, эти пушки замолчали: с новых позиций до стен они не добьют.
Татары кружились у города, время от времени пытаясь устраивать легкоконные «карусели» с обстрелом защитников из луков. Но и солдаты в крепости не ждали, пока их нашпигуют стрелами, отвечали ружейными залпами. Татарам это тоже «не зашло» и хороводы со стрельбой прекратились.
Наконец в лагере осаждающих заметили штурмовые лестницы: видимо, хан готовился к приступу по всем правилам военного искусства. Были обоснованные сомнения, что на стены полезут татары или европейские пушкари. Валахи там присутствовали изначально, но их для полноценного штурма явно было недостаточно. А значит, как сделали вывод в крепости, к татарам должны подойти те, кто кое-что понимал в штурмах.
— Я слышал, кто-то из присных Мазепы сумел в прошлом году уйти на юг, в пределы ханства, — сказал Айгустов, собравший у себя военный совет по этому поводу. — Уж не их ли ждут нынче?
— Я уже ничему не удивлюсь, — надменно проворчал Рёншельт. По-русски он уже неплохо понимал, но говорил столь коряво, что предпочитал отвечать по-немецки, благо все присутствующие язык знали. — Эти сволочи, явившиеся к нам вместе с гетманом, были таковы, что мой король не рискнул дать им в руки оружие. Его величество оказался совершенно прав. Пока шведы сражались и гибли, среди сих каналий нашлось едва ли более десятка, решивших присоединиться к нам в атаке. Да и те затем побежали первыми. Лучшие из казаков остались верны царю. Посему я не верю, что к татарам ушли хорошие воины. Скорее, отребье, в смысле штурма крепостей ничуть не боеспособнее самих татар.