Куртизанка и джентльмен
Шрифт:
– Вы спали, как заколдованная, поэтому «Спящая красавица» показалась мне более соответствующей обстоятельствам.
– Тогда вы должны были разбудить меня поцелуем.
– Вы проспали недостаточно долго. – Райдер взял кожаную сумку и, опустившись на колени, стал в ней что-то искать.
– Вы нашли меня вовсе не по запаху моих волос, – сказала Миракл.
– Разве? Ну, если вам угодно, считайте, что я шел по следу вашей лошади, а на чердак влез через окно.
Миракл обхватила согнутые ноги руками и уткнулась подбородком в колени.
– Но здесь высота, по меньшей мере, футов двадцать!
Райдер с улыбкой оглянулся:
– Мое детство прошло в лабиринте Уайлдшея. Мы с Джеком однажды вскарабкались по внешней стене башни Фортуны, цепляясь за камни, как ящерицы. Герцогиня тогда велела нас высечь.
– Ее можно понять. – В ресницах Миракл играло солнце, отчего фигура Райдера казалась ей колышущимся темным пятном, лишь его волосы выделялись кроваво-рыжими бликами. – Лошадь, конечно, была вам знакома. Ведь вы сами ее покупали?
– На мое счастье, у нее приметные передние подковы. Внизу вместе с ней стоит и моя лошадь. Красотка не слишком горда, может пощипать траву меж камней. – Райдер протянул Миракл кожаную фляжку и небольшой сверток. – Проголодались?
Миракл улыбнулась:
– Вы однажды уже задавали мне этот вопрос, и последствия были катастрофические.
Райдер, присев, посмотрел Миракл в лицо. Солнечные лучи высвечивали крошечные морщинки в уголках его глаз.
– Я не утверждаю, что наши аппетиты изменились, я только против того, чтобы мы тут же бросились удовлетворять их.
– Значит, мы оба, как Тантал, обречены на постоянные муки от голода и жажды? – Встретившись взглядом с его зелеными, как океан, глазами, Миракл взяла еду, которую он ей протягивал. – Впрочем, аппетит – это нечто личное и индивидуальное. Что ж, вперед, милорд, и скажите, что еще за ложь готова сорваться у вас с языка.
На щеках Райдера вспыхнули два красных пятна. Он резко поднялся и отошел в сторону.
– Нет надобности лгать вам, – ответил он. – Правда вам уже известна. И я не считаю нужным произносить ее вслух.
– И все же зачем вы последовали за мной? Я была совершенно уверена, что вы этого не сделаете.
Райдер, напрягшись всем телом, положил сжатые кулаки на подоконник.
– Но я ведь дал слово!
– Однако у вас достаточно причин для возвращения домой.
Райдер внезапно стал серьезным и торжественным. Серьезным, торжественным и прекрасным, как Парис, который, проявив небрежение к мудрости и силе, легкомысленно отдал яблоко богине любви.
– Среди прочих причин, – продолжил наконец Райдер, – есть еще одна – мой младший брат, лорд Джонатан Деворан Сент-Джордж. Джек исколесил весь свет. Порой он гнался за химерами, порой, как странствующий рыцарь, преследовал цели, которые способны потрясти основы нашего миропорядка.
Миракл глотнула разбавленного вина и откусила кусок хлеба с сыром, хотя жаждала вкусить совсем другое.
– Вы ему завидуете?
– Завидую? Нет. – Райдер привалился плечом к оконной раме и устремил взгляд наружу, где разгорался яркий день. – Я так глубоко и сильно люблю своего брата, что моя преданность не оставляет места для столь мелочных чувств. Недавно Джек снова покинул Англию и со своей невестой вернулся в Индию. – Райдер оттолкнулся от окна и начал ходить взад-вперед по чердаку. – Все сказанное мною вчера остается в силе, но Джек – это одна из причин, по которой я просто не могу ехать домой.
– Не понимаю.
– Во-первых, Джек всегда был готов на все ради решения проблемы самым неожиданным и фантастическим образом, который обещал расширить его взгляд на мир.
– Он младший сын. На нем не лежит бремя ваших обязанностей.
– Да, но я тоже хочу хоть раз в жизни, достаточно скучной и однообразной, последовать его примеру. Я уже сказал вам, что намерен на несколько недель выключиться из привычной жизни, и это не просто желание, это насущная необходимость, я должен сделать это, чтобы не только лучше понять своего брата, но и самого себя.
– Стало быть, ради того, чтобы обрести это непостижимое новое понимание, вы собираетесь скитаться по всей Англии с проституткой, которую преследуют за убийство?
Райдер взял лестницу и спустил с чердака вниз. Та с глухим стуком коснулась каменного пола. Испуганные лошади, цокая копытами, шарахнулись в стороны.
– А было ли это на самом деле убийством, Миракл?
Она посмотрела на фляжку с вином, источавшим приятный аромат – идеальное дополнение к сыру.
– Я всадила нож человеку в грудь. Самому близкому другу лорда Хэнли, некоему Филиппу Уилкоту.
– Почему вы это сделали?
– Мы ненавидели друг друга. Все это омерзительно и грязно, даже говорить не хочется.
– Вы не испытываете сожаления?
Миракл состроила гримасу, хотя сердце ее билось тяжело, ладони стали холодными и влажными.
– Сожалею лишь о том, что не всадила нож и в лорда Хэнли, когда у меня была такая возможность.
– Почему?
– Вам не нужно этого знать.
– Нет, нужно. – Зеленые глаза Райдера горели огнем. – Мы с вами не спустимся с этого чердака, пока вы не соизволите рассказать мне все, что произошло между вами, до того как вас бросили в шлюпке в открытом море.
– Нет. – Миракл поднялась и стала собирать свои немногочисленные пожитки. – Не соизволю. Вы, верно, забыли, что я не ваша содержанка, чтобы подчиняться приказаниям. Что бы я ни совершила, пусть даже убила бы сотню мужчин, я свободна, по крайней мере, пока.
Райдер плотно сжал челюсти. Вид у него был угрожающий.
– Он оскорбил вас?
– Не все ли равно? – Миракл вскинула голову и приблизилась к нему настолько, что почувствовала его запах – запах мужчины, ночи и шороха чистых простыней, – более пьянящий, чем вино. – А теперь, будьте так любезны, уйдите с дороги, милорд, мне нужно выйти.