Куртизанка и джентльмен
Шрифт:
– К чему отрицать? Не хочу показаться грубой, Райдер, но на ваши чувства, без сомнения, повлияли и обида на брата, и ваше разочарование, и ваша благородная забота об Анне, Но признайтесь, сами вы когда-нибудь задирали женщине юбки в саду? Предавались неистовой страсти на бортике фонтана, не замечая воды, каскадами льющейся вам на голову, просто потому что не в силах противостоять переполняющему вас желанию? Или Галахад только раз в жизни уступил своему желанию – когда его совратила профессионалка, окутав туманом забвения и на минуту заставив поверить, что он влюбился?
– Вы хотите, чтобы я пожалел о том, что рассказал вам? – Райдер снова двинулся к Миракл.
– Нет, я хочу, чтобы мы с вами оставались честны.
– Я не Галахад. Но если я и поверил на одно мгновение, что действительно влюбился в вас, то вы только что избавили меня от этих абсурдных иллюзий.
– Тогда не пытайтесь утверждать, будто произошедшее между нами было истинной близостью. Я использовала вас. Своим телом заплатила за лошадь и седло. Именно так было на самом деле. Именно таким образом я зарабатываю себе на жизнь. И надо сказать, весьма преуспела в этом.
Купол церкви задрожал от очередного раската грома, испугав Красотку.
Миракл решила во что бы то ни стало выбить из Райдера этот романтизм и донкихотские идеалы, а затем постараться как можно скорее прогнать его от себя: так лучше для них обоих. Райдер остановился перед ней. Она увидела забрызганные грязью сапоги, сильные и стройные ноги. Энергия, исходившая от него, разила ее, словно океанская волна.
– Осуждая брата, я, возможно, был не прав, но вам я не судья, чего бы вы ни натворили. В состоянии аффекта я способен на импульсивный поступок, но в любом случае стараюсь оставаться справедливым. Я вытащил вас из моря со следами побоев. Эти синяки еще не исчезли. И всякий раз, глядя на них, я испытываю ярость к вашему обидчику. Существует между нами близость или нет, а честь предъявляет свои требования.
Миракл подняла глаза на этот сгусток надменности и мощи. И хоть сила Райдера теперь была ослаблена страданием, Миракл показалось, что, подними она ладони, и страсть его души согреет их.
– Итак, прежде чем требовать от меня открыть вам то, что на самом деле случилось в Дорсете, вы решили прежде поделиться со мной своей болью? Вы великодушнее меня, Райдер.
– Вот как? Если это хоть отчасти правда, то лишь потому, что жизнь была ко мне более благосклонна. Я меньше рискую. Однако принуждать вас к откровениям в обмен на мои было бы недостойно. Когда сочтете нужным рассказать мне правду, я буду готов вас выслушать.
– Разве вы не понимаете, милорд: мне было бы гораздо легче, если бы вы не были столь добры? Ибо, как бы я ни уклонялась от откровений, теперь я определенно ваша должница. Но почему вы так стремитесь узнать эту правду?
– Возможно, вы просто загадка, которую я хочу разгадать.
– Загадка?
В зеленых, как океан, глазах Райдера застыла мука. Его губы, созданные для поцелуев и смеха, сложились в напряженную тревожную линию.
– Ей-богу, Миракл! Вам нечего бояться.
Миракл дерзко рассмеялась, взяла остатки хлеба и понесла лошадям.
– Нечего бояться? Один сумасшедший лорд жаждет отправить меня на виселицу, и я вынуждена скрываться.
Джим подобрал с ее ладони крошки, Красотка последовала его примеру, кося влажным карим глазом на хозяина.
Райдер подошел к Миракл и набросил ей на плечи плащ, плотно запахнув его у нее на шее.
– Хэнли не сумасшедший. Далеко не сумасшедший. Он все просчитывает до мелочей.
Миракл обернулась.
– А вы? Рыцарь без страха и упрека, скрывающий под холодными блестящими доспехами кипение страстей?
– Кто я, не имеет значения. – Райдер смотрел на нее сверху вниз. – Гораздо важнее то, что представляет собой Хэнли. В своем стремлении отомстить за гибель друга он будет беспощаден. И хоть сам он не преминул бы расправиться с врагом, если бы это соответствовало его интересам, все же в сердце граф холоден, как рыба.
Миракл пристально изучала его лицо.
– Вы так хорошо его знаете?
– Мы вместе учились в школе.
– Но он, без сомнения, на несколько лет старше вас?
Прохладный свет отбрасывал синие тени под подбородком Райдера, холодно поблескивал на его скулах.
– Если быть точным, на три. Однако у нас есть причина ненавидеть друг друга. Теперь всякий раз, как нам приходится пересекаться в обществе, наши встречи очень напоминают встречи двух котов.
– Не без доли холодного презрения?
Райдер отвернулся и отошел в сторону.
– Все немного сложнее: скорее с открытой враждебностью.
Вспышка гнева и страха в груди Миракл отдалась болью во всем теле.
– Вы с лордом Хэнли враги?
– В некотором смысле.
– Почему вы не сказали об этом раньше? – Миракл ухватилась за гриву Джима, чтобы устоять. – Избави меня, Боже, от белых рыцарей!
– Какая разница?
– О, всего лишь небольшая! Конечно, вы не могли не знать его. Ведь круг благородных семейств очень узок. Однако этот аристократ – ваш личный враг, хотя вы попросту забыли упомянуть об этом раньше.
– Мне не приходило в голову, что это имеет значение.
– Не имеет значения? Ведь вы дали лорду Хэнли еще один повод преследовать меня – теперь им движет не только месть любовнице, убившей его лучшего друга, но и желание поквитаться со своим давним врагом, то есть с вами!
Райдер, протягивая руки, приблизился к Миракл:
– Хэнли не знает, что мы с вами вместе. Но даже если это и станет ему известно, он обнаружит лишь то, что беглянка теперь опаснее охотника.
– Почему? Потому что вы выше его по положению?
– Нет, потому что он уверен, что меня не так-то легко запугать.
– И это, по-вашему, должно меня успокоить? – Миракл водрузила седло на спину Джима. – Господи, я-то думала, вы прямой и честный человек. А выходит, у вас тоже есть тайны.
– Я только что рассказал вам то, чего никогда не доверял ни одной живой душе.