Куртизанка и капитан

Эшфорд Люси

— Девочки, прекратите скандалить из-за греческих браслетов. Их на всех хватит, еще останется! Шарлотта, дорогуша, какую великолепную Афродиту ты из себя сотворила.

Инцидент был исчерпан, и раздевалка снова наполнилась привычным гулом болтовни и шумом закулисных приготовлений.

Храм красоты был, как любил подчеркивать доктор Барнард, джентльменским клубом. Однако в нем не существовало особых правил членства, лишь единовременная плата за вход, после чего клиент мог наслаждаться обычным набором удовольствий — закуски, выпивка, игра. Многие другие лондонские клубы предлагали своим членам

тот же спектр услуг. Однако лишь здесь, когда бой часов возвещал о наступлении десяти часов вечера, все собравшиеся прерывали занятия и выстраивались в очередь в верхнюю залу. Храм приобрел широкую известность по всему Лондону благодаря «живым картинам» на классические сюжеты. Главными действующими лицами являлись девушки в весьма вольных костюмах, каждая из которых в течение десяти минут разыгрывала перед распаленными джентльменами определенную, по терминологии доктора Барнарда, позицию.

— У меня весьма изысканная публика, дорогуша, большинство уважаемых господ поднаторели в греческой и римской мифологии, — искренне уверял Розали доктор Барнард этим утром, когда та явилась справиться относительно объявленной вакансии. — И я горжусь своими познаниями в истории тех славных времен! — Хозяин Храма махнул рукой в сторону переполненных книжных полок, хотя его распутное одобрение ее миловидного личика и фигурки портили впечатление от этих высокопарных разглагольствований.

Греческие богини? Помилуй бог, главная среди собравшихся девиц, Шарлотта, которую доктор Барнард представил как «ярчайшую звезду артистического небосклона», скорее напоминала продажную девку с Ковент-Гарден, чем олимпийскую богиню. Пока Патти Барнард с усердием укладывала крашеные локоны местной примадонны, Салли успела шепнуть Розали:

— Думаешь, наша миссис Би сочла бы Шарлотту столь же изысканной фифой, если бы обнаружила, что та при каждом удобном случае кувыркается в постели с ее муженьком?

Розали едва сдержала готовый вырваться смешок. Однако веселье внезапно померкло, когда она взглянула в зеркало и увидела на мгновение, как оттуда на нее смотрит чужое лицо, бледное и печальное.

Ее сестра. Ах, ее бедная сестрица вполне могла стоять здесь. Могла смотреться именно в это зеркало.

Розали подпрыгнула, услышав пронзительный голос миссис Барнард:

— Эй ты, девушка. Сними-ка эту ленту!

Пальцы Розали скользнули к голубой ленте, которой она попыталась связать светлые с серебристым отливом волосы.

— Но я считала…

— Неужели ты думаешь, будто древние греки повязывали волосы назад подобным манером, моя девочка?

Розали искренне полагала именно так и уже приготовилась отстаивать свое мнение, когда Салли наступила ей на ногу.

Одумавшись, Розали осталась довольна тем, что длинные волосы свободными прядями обрамляли лицо. Теперь она могла бы спрятаться за густыми локонами.

Когда она впервые увидела свое платье, перекинутое через пухлый локоток миссис Барнард, оно выглядело вполне респектабельно. В конце концов, Розали предстояло исполнить роль Афины, богини мудрости, поэтому длинная туника из белого муслина, подпоясанная бирюзовым поясом, показалась достаточно скромной. «Бирюзовый цвет идет к твоим глазам, моя дорогая», — жеманно заметила миссис Би.

До сего момента

Розали наивно полагала, что у нее нет соблазнительной фигуры, чтобы ее скрывать. Ей исполнилось двадцать один год. Среднего роста, пожалуй, слишком худая. С чересчур длинными, по ее мнению, ногами, недостаточно выразительной, в сравнении с пышными телесами девиц, грудью. Кроме того, Розали всегда стремилась одеваться так, чтобы отпугнуть фривольные мужские взгляды. Никогда в жизни не носила волосы распущенными, не надевала платье, даже отдаленно напоминавшее костюм Афины. Скромное?! Так казалось до того, как Розали накинула на себя тончайший муслин. Оно было прозрачным, тесно облегающим фигуру, подчеркивающим малейший женственный изгиб. Боже мой! Как она сможет выйти на сцену в таком виде!

Розали приложила максимум усилий, чтобы скрыть неприлично низкий вырез. Быстро продернув бирюзовую ленту сквозь пышное кружево, которым был оторочен корсаж, она завязала ее концы бантиком, почти полностью прикрывавшим линию декольте. Салли, занятая припудриванием своей выдающейся пухлой груди, не выпуская из рук пуховку, обернулась к новенькой:

— Мамаша Барнард никогда не позволит тебе выйти на сцену такой закутанной, дорогуша.

— Но я не собираюсь разгуливать полуголой!

— А чего еще ты ожидала в Храме красоты? Признайся-ка честно. Ты ж никогда раньше не делала ничего подобного, так?

— Ну… Ну да. Не совсем…

— Ты, случайно, не скрываешься от закона или разгневанного муженька?

— Нет! Вовсе нет, Салли! Впрочем, в самом деле, не думаю, что кто-нибудь из них обратит на меня внимание. Ведь так?

— Новенькая девица в Храме красоты доктора Би? Да они все на тебя уставятся! — Салли приблизилась. — А после представления? Миссис Би объяснила тебе? На верхнем этаже есть зала, которую называют Внутренним храмом. Так вот, там устраивают танцы под музыку, а господа платят, чтобы с нами потанцевать.

— Просто потанцевать?

Салли подмигнула:

— Ну, начнется-то все с танцев. А потом, кто знает, можешь оказаться в постели с богатеньким симпатичным лордом, из которого, дай бог, сможешь стрясти деньжат, если закроешь глаза на все его кряхтенья и выверты. Только будь осторожна, девочка! Врут они все, когда любовь обещают!

Розали кивнула, ее сердце словно замерло на мгновение. Она это прекрасно знала. Но сколько девушек верит пустым обещаниям.

«Розали, я в Лондоне. Я в беде. Пожалуйста, помоги мне!» Вот и все жалкое письмо Линетт, которое Розали получила в прошлом октябре. Ничего более, ни адреса, ни других указаний, за исключением известной мечты Линетт стать актрисой.

Подступившие эмоции сжали горло, стоило девушке подумать, что стало с мечтой младшей сестренки. Она ощутила мгновенный укол страха. Линетт! Всего на два года младше. И несмотря на то, что белокурые локоны сестры обладали особым, только им присушим сиянием, а фигура казалась более женственной, они очень похожи. На вчерашнем прослушивании Розали не без оснований опасалась быть узнанной доктором Барнардом.

Однако в его взгляде не читалось ничего, за исключением небрежного одобрения.

Внезапно дверь распахнулась, и Денни, парнишка, помогавший на подмостках, просунул голову в гримерку.