Куртизанка
Шрифт:
– И очень давно. Я подслушивала вас с Арианн в ту ночь, когда вы ссорились из-за твоего желания уехать в Париж и вступить во владение этим домом.
– Боже, Мири, – простонала Габриэль.
Она попробовала снова обнять девушку, но Мири выскользнула из ее объятий и отошла к кровати. Она улыбнулась, а в глазах застыла грусть и усталость. В тот момент она казалась много старше своих лет.
– Я действительно уже не ребенок, знаю, что нет никаких единорогов и эльфов, прячущихся в лесу. Знаю, что мой папа не святой, и моя сестра тоже.
Габриэль
– Боже, Мири. Как ты должна меня презирать…
– Не глупи, Габби. – Сестра взяла ее обеими руками за подбородок, вынуждая Габриэль посмотреть ей в глаза. – У меня часто вызывает недоумение, огорчает выбор тех, кто мне дорог, но это никак не сказывается на моей любви к ним.
Габриэль почувствовала ком в горле. Не в силах вымолвить ни слова, Габриэль только крепко сжала руку Мири.
– Я даже сумела простить Симона, – добавила Мири.
Симона Аристида, молодого охотника на ведьм, того, кто принимал участие в набеге на Бель-Хейвен? Мири упорствовала в том, что Симон был ее другом, пока он самым безжалостным образом не предал ее доверие. Габриэль нахмурилась и с тревогой посмотрела на сестру.
– Ты все еще думаешь об этом мальчике? Я надеялась, ты забудешь о нем.
Мири отошла к окну и стала глядеть, как сумерки перерастали в ночь, словно кто-то тяжелой мантией окутал Париж.
– Я не горюю о Симоне, как горевала раньше. Но время от времени думаю о нем, – призналась Мири. – Надеюсь, где бы он ни был, он преодолел свою боль и горе, и его душа смогла исцелиться.
Некромант направился вслед за Мири к окну, словно ощутил скорбь своей хозяйки. Она взяла кота на руки и уткнулась лицом в его шерсть.
– Что бы ни натворил тогда Симон, я любила его, Габби.
– Мири, прошло три года. Ты была еще почти ребенком, – слабо возразила Габриэль. – Это было лишь твое первое девчоночье увлечение.
– Нет, я любила его. А если я люблю кого-то, то навсегда.
Голос Мири звучал так уверенно, что внушал Габриэль благоговейный трепет и смущение. Как было не позавидовать сестре за эту способность любить так просто и с такой убежденностью? Особенно когда чувства Габриэль к Реми были так запутаны. Она еще ничего не рассказала Мири ни о Реми, ни об удивительном воскрешении отважного капитана, ни о специфичном характере их обручения. Она вздрагивала при мысли, не зная, сумеет ли Мири принять все это. Но у них в запасе еще хватало времени, чтобы обсудить эту тему завтра.
Мири еле держалась на ногах от усталости и уже клевала носом. Габриэль поспешила к ней и потрепала ее ни плечу.
– Нам еще о многом предстоит
Мири прижималась щекой к коту, но ее губы упряма сжались. Габриэль знала это все слишком хорошо.
– Я никуда не поеду, пока не удостоверюсь, что ты в безопасности и счастлива.
– Ты хочешь сказать, что останешься в Париже на всю дальнейшую жизнь, – мрачно пошутила Габриэль.
– Не шути, Габби. Вовсе не прихоть привела меня в твой дом. У меня снова дурные сны. И на этот раз о тебе.
Улыбка Габриэль исчезла. Смеяться над снами ее сестры она, конечно же, не станет. Уже давно Мири посещали мучительные и пророческие кошмары. Она увидела во сне и смерть их матери, и резню в День святого Варфоломея намного раньше, чем все это произошло.
– Что же ты видела на этот раз? – поинтересовалась Габриэль.
– Ты же знаешь, мои кошмары не явственны до тех пока не становится слишком поздно что-либо предпринимать. – Мири вздрогнула и крепче обняла кота. – Мне все время снится величественный дворец с бесконечными залами и галереями. Повсюду только и слышен многоголосый шепот о тебе. Я слышу твое имя, повторяющиеся много раз. Габриэль, Габриэль… А затем я вижу белокурую женщину в красивом платье, проходящую по залам. Я никогда не могу разглядеть ее лицо, но уверена, это то ты, и ты все приближаешься и приближаешься к каким-то дверям. Почему-то я знаю, куда ведут эти двери. За ними спальня короля. Я продолжаю звать тебя, силюсь остановить, заставить вернуться. Но ты никогда не слышишь меня. Каждый раз, когда мне снится этот кошмар, ты все ближе подходишь к тем дверям.
Габриэль почувствовала, как жар опалил ее щеки. Как объяснить Мири, что сестра боится того, что и является самой желанной целью Габриэль все последние месяцы? Сны Мири только подтверждают предсказания Нострадамуса. Габриэль предначертано стать любовницей короля. Это ее судьба, ее блестящее будущее… И тут ей показалось, что кто-то только что забил последний гвоздь в крышку ее гроба.
– Но, кажется, в твоем сне нет ничего ужасного. – Она вынудила себя улыбнуться. – Многие считают большой честью делить ложе с королем и великой удачей.
– Я знаю это. Но все же меня не покидает чувство опасности. То же самое чувство, которое возникло у меня, когда я проследила тебя сегодня до того дома, где скрывается эта странная женщина. – Мири бросила на Габриэль взволнованный взгляд. – Меня привела в смятение твоя новая подруга, Габби. В ней есть что-то темное и тревожащее.
– Касс? Я вполне допускаю, что она может иногда казаться немного… странной. Но она прожила очень трудную и трагическую жизнь. Вы только обменялись несколькими словами с нею. Не слишком ли ты поспешно судишь о ней?