Куртизанки дорог
Шрифт:
— Слушаю, — проговорила она как-то устало.
Девчонки помялись еще немного, видимо не договорившись между собой заранее, кто поведет разговор. Потом одна из них решилась:
— Диана Сергеевна, возьмите нас в свой Центр, — умоляюще начала свою речь наиболее смелая.
— С чего бы это? — Мурашова хмыкнула не удивленно, а наставительно. — Почему я должна вас взять?
— Мы ходили…ходили… Но нам ответили, что мест нет. А вы все можете, все, Диана Сергеевна, помогите нам. Очень надо, Очень!
—
— Девчонки стали теряться, четверых уже нет, — произнесла одна.
— Убивает кто-то, — добавила другая.
— Вот с этого и надо было начинать, — возмутилась Диана Сергеевна. — А то — возьмите, возьмите. Нет, дорогуши, не возьму я вас — мест действительно нет. Но помочь — может и помогу чем, поговорю с ментами…
— Диана Сергеевна… — умоляюще начала одна из девчонок.
— Все, — резко оборвала ее Мурашова, — ступайте.
Когда ушли юные просительницы, Диана Сергеевна обратилась к Ирине.
— Выясни, кто из ментов этим делом занимается — организуй встречу. Подключи Сергея Петровича, пусть посмотрит, что можно сделать.
Пулков с места происшествия поехал сразу же через аэропорт в предместье Рабочее. Там всегда можно было найти на дороге путану-наркоманку, и он не сомневался, что на улице Баррикад встретит такую.
Две соски о чем-то, видимо, спорили и поэтому поздно заметили подъезжающий милицейский УАЗик. Смываться поздно, они знали, что, если менты догонят, то придется им туго. Никакие отговорки не помогут — придется платить по повышенному тарифу или отрабатывать групповуху натурой. Это если без физических последствий обойдется. А так — можно и отмазаться, смотря кто в машине.
Дверца открылась и парень в гражданке приказал:
— Садитесь.
Девчонки удивились и испугались одновременно — всех ОВОшников и ППСников в лицо знали. Ездили они иногда и в гражданской одежде — значит не на работе, в отдел не повезут и обслуживать придется долго.
В машине, кроме водителя, находились еще два мужика в гражданке постарше. Опера, подумали девки, не зная в лицо ни судебного медика, ни эксперта-криминалиста. Эти бьют реже и иногда даже платят. Но все равно затараторили в голос:
— Мы не работаем, просто так стоим, подругу ждем, никуда не поедем…
— Садись, — рявкнул Пулков.
Девчонки поняли, что оправдываться бесполезно, на рожон лучше не лезть и забрались в салон. Вчетвером на заднем сиденье тесновато, но поместиться можно.
УАЗик долго петлял по улицам, ехал по колдобинам, но так путь был короче и бензин экономился. Подъехали к отделу, криминалист вышел и в салоне стало свободнее. Машина тронулась и покатила дальше.
У морга опер вышел из автомобиля, бросил девчонкам:
— Выходим и за мной…
Путаны
— Не-ет, не пойдем! Там же трупы… Не-е-ет!
— Так, б…, идем молча. Вопросы есть?
Голос и интонация опера ничего хорошего не предвещали. Понимая, что идти все равно придется, никто не хотел еще и каких-либо последствий. Могут и в холодильнике закрыть на полчасика вместе с трупами. Брррр…
Им повезло, труп только что привезли и оставили в комнате, где производится приемка и выдача. Внутрь заходить не пришлось.
Опер подтолкнул девчонок к покойной.
Знайте ее?
— Ой, это же Сашка Паранжа, — испуганно вскликнула одна из девчонок.
— А ты знаешь ее? — спросил опер другую.
Она пожала плечами, прикрывая рот и нос рукой от привычного для таких помещений запаха. Ответила, как бы сомневаясь:
— В лицо знаю, видела на дороге. Как зовут — нет. Не общались никогда.
Опер решил, что здесь более ничего полезного с них не вытрясешь и приехал с ними к себе. В кабинете впервые представился:
— Зовут меня Константин Владимирович, старший опер убойного отдела. Как я понимаю, документов у вас при себе нет, — они кивнули головой в знак согласия. — Что ж, запишем пока все со слов, а за паспортами придется домой съездить. И так, начнем с тебя, — он обратился к одной из девчонок. — Фамилия, имя, отчество, дата рождения, где живешь и где прописана? Сколько времени на героине сидишь, где работаешь, в смысле места на дороге и т. д… В общем, сама все знаешь, наверняка не первый раз в отделе.
Пулков взял бланк протокола допроса, зачеркнул название и написал крупно — «Объяснение». Заполнял привычно графы, иногда уточняя детали. Писал все скрупулезно и дотошно — никогда наперед не знаешь, пригодится ли в дальнейшем эта информация.
Закончив, пододвинул бумаги к свидетелю.
— Подпиши вот здесь и здесь, в конце напиши: «с моих слов записано верно, мною прочитано», поставь дату и распишись.
— Послушай, начальник, — решила повыпендриваться она, — меня по пятьдесят первой Конституции никто не предупреждал. Может я и не стала бы свидетельствовать против себя…
Пулков глянул на нее таким взглядом, что она сразу же стушевалась.
— Все начальник, все… Подписываю.
Опер отпустил эту свидетельницу, вернее отправил домой за паспортом, принялся за другую. Здесь необходимо было описать все более подробно и потом еще съездить по месту жительства покойной. Адрес девчонка не знала, но показать могла.
Вечером Костя Пулков заскочил к Сафронову в прокуратуру.
— Еду и думаю: на месте ты или нет. Все-таки, Глеб, правильно я рассудил — не уйдешь домой, станешь ждать меня.