Курумилла
Шрифт:
— Вы заблуждаетесь, — ответил он, — это было бы слишком глупо. Нет, я пришел сюда предложить вам одну сделку.
— Сделку?!
— Или устроить торг, если вам так больше нравится.
— В чем же заключается это ваше дело?
— Я изложу его в двух словах… В моих руках находятся некоторые бумаги. Их обнародование и публикация будут вам стоить не только карьеры, но и жизни.
— Бумаги… — пробормотал дон Себастьян.
— Да, генерал. Ваша переписка с одним североамериканским дипломатом, которому вы обещали доставить независимость Соноре и одному или двум другим мексиканским штатам при условии, чтобы Соединенные Штаты помогли вам занять пост президента Мексиканской республики.
— Эти документы у вас? — спросил генерал, едва владея собой.
— Да, у меня ваши письма и все ответы на них вашего корреспондента.
— Вы захватили их с собой?
— Разумеется, — насмешливо ответил Валентин.
— Ты должен умереть! — вскричал генерал, кидаясь, подобно пантере, на охотника.
Но тот ждал этого нападения. Ловким движением он схватил генерала за горло, повалил его на землю и наступил ногой на грудь.
— Еще один шаг, — обернулся он к спутникам генерала, бросившимся спасать своего господина, — еще один шаг — и он будет мертв.
Нужно отдать справедливость и генералу. Это был человек храбрый. Не раз он доказывал, что в трудную минуту способен на смелый, даже безрассудный поступок. Но теперь под непреклонным, неумолимым взглядом охотника дон Себастьян вдруг почувствовал внезапную дрожь во всем теле и совершенно растерялся.
— Ни с места! Ни шагу дальше! — закричал он своим спутникам отчаянным голосом.
Те повиновались.
— Я мог бы убить вас, — сказал Валентин, — вы в моих руках, но ваша жизнь и смерть все равно зависят от моей воли, а я не хочу торопиться. Вставайте. И помните мой совет — не старайтесь ничем повредить графу.
Генерал, униженный, ошеломленный своим падением, воспользовался позволением охотника. Не успел он подняться на ноги, как к нему вернулась вся его прежняя самоуверенность. Он вполне овладел собой.
— Теперь ваша очередь слушать, — ответил он охотнику, — я буду говорить с вами так же открыто и дерзко, как и вы со мной. Отныне мы враги до самой могилы. Граф должен умереть, хотя бы это привело меня самого на эшафот. Я его ненавижу, и моя месть кончится только его смертью.
— Отлично! — холодно заметил Валентин.
— Да, — насмешливо улыбнулся генерал. — Ступайте, для меня вы не страшны. Пользуйтесь этими дурацкими документами, как вам будет угодно. Я ничего не боюсь, я неуязвим.
— Вы так уверены в этом? — задумчиво спросил охотник.
— Я вас презираю. Вы просто искатель приключений, никогда вам не удастся мне навредить.
Валентин наклонился в сторону генерала.
— Вам, — сказал он, — возможно, но что вы думаете о своей дочери?
Эти слова как громом поразили генерала. Воспользовавшись его замешательством, охотник громко расхохотался и скрылся в чаще, где был уже в полной безопасности от всякой погони.
— О, — пробормотал генерал, поднося руку ко лбу, на котором выступил холодный пот. — О, дьявол! Он сказал о моей дочери!.. Он упомянул о ней!
Вернувшись к товарищам, он молча двинулся с ними в обратный путь, не отвечая ни на один вопрос своих спутников.
ГЛАВА II. Миссия
Резко оборвав беседу с генералом, Валентин, однако, нисколько не опасался преследования и поэтому скоро пошел своим обычным шагом, который ускорил только в первый момент исчезновения.
Отойдя метров на сто от места свидания с доном Себастьяном, охотник остановился и стал смотреть на небо, по-видимому желая сориентироваться, а затем снова пустился в путь. Но вместо того, чтобы двинуться по направлению к миссии, он повернулся к ней спиной, взял немного вправо и скоро очутился на берегу реки, откуда он незадолго перед тем удалился.
Хотя охотник шел довольно быстро, однако нетрудно было заметить, что его мысли заняты чем-то очень важным, так как он чрезвычайно рассеянно относился ко всему окружающему. Изредка он приостанавливался, но не потому, что до его слуха долетал какой-то подозрительный шум. Нет, он настолько уходил в свои размышления, что, казалось, забывал о том, где находится. Очевидно, Валентин ломал голову над разрешением какой-то трудной задачи.
Наконец через четверть часа наш путник увидел перед собой слабый свет, проникавший из-за деревьев. Он указывал на близость чьего-то привала.
Валентин остановился и тихо свистнул. В ту же минуту кустарник, густо росший вокруг, бесшумно раздвинулся, и показался человек. Это был Курумилла.
— Ну? — спросил его Валентин. — Она здесь? Араукан утвердительно кивнул головой.
— Где же? — спросил охотник с досадой.
Индеец пальцем показал на огонь, мелькавший за деревьями.
— Черт бы побрал всех женщин, — проворчал охотник, — это самые неразумные существа на свете. Под влиянием страсти они способны на любой опрометчивый поступок.
Затем он громко добавил:
— Значит, вы не исполнили моего поручения? На этот раз индеец заговорил.
— Она ничего не хочет слышать и добивается свидания, ответил он.
— Я так и знал! — вскричал охотник. — Они все на один лад, их головы с успехом могли бы заменить погремушки для мулов! А ведь эта одна из лучших! Ведите же меня к ней, я постараюсь сломить ее упорство.
Индеец насмешливо улыбнулся, но ничего не возразил. Он повернулся и повел охотника к огню.
Посреди широкой лужайки горел костер, сложенный из сухого леса. У огня на куче звериных шкур сидели донья Анжела и ее камеристка.
Несколько отлично вооруженных слуг стояли, опершись на ружья, в десяти шагах позади женщин, охраняя безопасность своей госпожи.
Шум шагов привлек внимание Анжелы, которая, увидав Валентина, радостно вскричала:
— Наконец-то вы пришли! А я уже потеряла надежду вас дождаться.
— Кажется, я поступил опрометчиво, явившись сюда, — ответил тот с подавленным вздохом.
Молодая девушка сделала вид, что не разобрала слов охотника.
— Далеко отсюда ваш лагерь? — спросила она.