Курумилла
Шрифт:
— Тем лучше, значит, нас будет трое.
— Как трое! Кто же еще пойдет с нами?
— Орлиная Голова. Вождь говорит, что в городе засели индейцы, враждебные его племени, и он с удовольствием сразится с ними.
— Так в путь! Я думаю, граф будет очень доволен, увидев в своих рядах трех новых бойцов.
— Разумеется, — заметил Весельчак.
— Это гораздо важнее нам самим, — сказал Черный Лось. — А граф — решительный человек. Что вы об этом думаете?
— Я с вами согласен, — лаконично отвечал канадец. Без всяких дальнейших разговоров трое бесстрашных охотников сели на лошадей и поскакали вслед за графом.
ГЛАВА XXI. Взятие Эрмосильо
Охотники мчались на таких резвых лошадях, что не прошло и двадцати минут, как они догнали графа.
Французы, услышав за собой быстро приближающийся стух копыт, приостановились в недоумении, но Весельчак скоро развеял их опасения, прокричав издали, кто он.
— Добро пожаловать, — приветствовал их граф, — но что у вас случилось? Что заставило вас мчаться за нами?
— Мы хотим просить вас об услуге, граф.
— Об услуге? Говорите же скорее! Заранее предупреждаю, что все, что будет зависеть от меня, я с удовольствием сделаю для вас.
— Я и мои товарищи хотим сражаться под вашими знаменами.
— И это вы называете просить об услуге, Весельчак?
— Да…
— Но вы несколько ошиблись. Вы хотите оказать мне услугу, а не просить… С удовольствием принимаю ваше предложение и от всего сердца благодарю.
— Итак, решено? Вы принимаете нас в свои ряды?
— Есть еще о чем спрашивать, Весельчак, ведь я не сумасшедший, — укоризненно сказал граф.
Все трое обрадовались ответу, как Бог весть какой милости. После этого небольшого происшествия отряд графа, увеличенный тремя новобранцами, двинулся в путь.
Ночь была очень темная. Французы, как безмолвные призраки, склонясь к шеям своих лошадей, жадно прислушивались к ночным звукам и устремляли взоры в ночной мрак, надеясь уловить хоть какой-нибудь знак того, что их товарищи недалеко. Капитан Шарль де Лавиль, несмотря на свои молодые еще годы, был словно предназначен для роли, которую играл в ту минуту. Он соединял в себе достоинства отличного командира и идеального подчиненного. Получаемые приказы он понимал с быстротой молнии, мало того, он понимал их глубоко и исполнял возложенные на него поручения с редким знанием дела. 12
12
Читатель, надеемся, простит нам такие пространные рассуждения о характере молодого командира колонистов Гетцали. Теперь нам разрешено открыть его настоящее имя. После кончины маркиза де Пандрей колония Кокоспера единогласно избрала в его преемники М. О. де Ла Шапеля, еще совершенно молодого человека, выдающиеся способности которого привлекли к себе всеобщее внимание. Вот его-то мы и вывели в нашем рассказе под псевдонимом де Лавиля. Его преждевременная смерть сильно потрясла всех его друзей, в их числе был и автор этого сочинения, и хотя он не знал молодого человека особенно близко, но с достаточной точностью может свидетельствовать о геройском участии де Шапеля в этой достославной экспедиции, которая служит предметом рассказа. — Примеч. автора.
Граф Пребуа-Крансе оценил его редкие дарования — сделал своим другом и ближайшим помощником, и каждый раз, когда возникало трудное поручение, граф выбирал именно его, уверенный, что никто не исполнит этого поручения так блестяще, как молодой капитан.
Но на этот раз де Лавиль превзошел самого себя: он продвигался вперед по предписанному ему пути с такой осторожностью и до того тихо, что дон Луи догадался о близости к отряду, лишь почти что врезавшись в его арьергард.
Для большей скорости движения граф оставил обоз у какой-то необитаемой хижины, на расстоянии одной мили от города, и поручил его товарищам, заболевшим в пути. Последние были слишком слабы, чтобы сражаться в полную силу при штурме города, но во всяком случае могли долго сопротивляться и продержаться до тех пор, пока придет помощь.
Граф проехал вдоль рядов, приветствуемый дружескими пожеланиями, и стал во главе отряда.
Переутомление и постоянные тревоги в продолжение двух месяцев сильно расстроили здоровье графа. Только благодаря своей неиссякаемой энергии и силе воли он преодолевал болезнь и держался на ногах. Этот мужественный человек отлично понимал, что если он ослабеет, то все его планы рухнут, и боролся с самим собой. Его мучила сильная лихорадка, но выражение лица оставалось спокойным, и ничто не обнаруживало товарищам страданий, которые он переносил с мужеством стоика.
Но вдруг граф почувствовал такую слабость, что если бы Валентин, как всегда чуткий и заботливый, не подержал его, он упал бы с лошади.
— Что с тобой, брат? — спросил он дона Луи.
— Пустяки, — отвечал тот, проводя рукой по лбу, покрывшемуся холодным потом, — простая усталость, но теперь уже все прошло.
— Берегись, брат, — печально сказал Валентин, — ты совсем не заботишься о себе.
— О, будь спокоен, я знаю, что мне надо: запах пороха восстановит мои силы… Смотри, мы уже близки к цели…
И действительно, при первых лучах величественного солнца показались дома Эрмосильо, сверкающие своей белизной.
При виде этого столь желанного города вся армия дружно и радостно зашумела.
Был отдан приказ остановиться.
Город казался безмолвным и пустым.
За его оградой все было так спокойно и тихо, что невольно думалось — это тот город из «Тысячи и одной ночи», что был погружен в столетний сон злым волшебником.
В окрестностях никого не было, только обломки разного оружия, куски сукна, цвета военной формы, следы лошадей и повозок указывали на недавний проезд войск генерала Гверреро.
Граф внимательно смотрел на город. Он уже хотел отдать последние распоряжения, как вдруг на мосту, о котором мы говорили раньше, показались два всадника с парламентерским знаменем.
— Посмотрим, чего им от нас надо, — сказал граф, направляясь к ним. — Что вам угодно, господа, и кто вы?
— Мы желаем поговорить с графом Пребуа-Крансе, — отвечал один из парламентеров.
— Я граф Пребуа-Крансе… Будьте добры сказать, зачем я вам понадобился?
— Граф, я француз, — сказал первый из них.
— Я узнаю вас. Вы Толлюс, торговец из Эрмосильо.
— Совершенно верно. Мой товарищ…
— Дон Сагитто-Сабаль, большой приятель генерала Гверреро. Яне вижу, господа, что может быть у нас с вами общего.
— Простите, граф… Нас прислал сеньор дон Флавио Асустадо, префект Эрмосильо. Он предлагает вам…
— Да что вы? Неужели, — насмешливо спросил граф, покручивая усы.
— Да, граф, и предложение его очень выгодное, — прибавил парламентер вкрадчивым голосом.
— Для вас должно быть, ибо вы занимаетесь торговлей… Ведь вы торгуете коленкором и фальшивыми брильянтами… Но не думаю, чтобы предложение сеньора Флавио Асустадо пришлось мне по вкусу.