Кузен Марк
Шрифт:
Дамарис устало закрыла глаза, и еще какое-то время сидела неподвижно, погрузившись в раздумья.
В тот раз, когда она отправилась за Марком - или Кристианом, как он тогда себя называл - сквозь грозу и огонь, когда ее сердце переполняла любовь и тревога, он сказал ей, что запомнит ее лишь потому, что она была первой девушкой, с которой он целовался под дождем. А потом он с легкость расстался с ней, как будто бы она была просто случайной знакомой, оставив ее безответно страдать во время того последнего бесконечного летнего семестра в Женеве, когда ее душу разрывали противоречия между любовью и верностью к мифическому кузену Марку. А чем он занимался тем летом? Ведь он не все время оставался в Англии. Он возвращался в Южную Америку и бесстыдно развлекался там со своей Розитой. Решив, что Дамарис уже завоевана, он даже не вспоминал о ней, пока не подошло время подозвать ее к себе, как собачонку, и воцариться в Рейвенскрэге. Затем со все той же своей очаровательной непосредственностью, он заарканил ее бриллиантовым ожерельем и кольцом, когда-то принадлежавшим ее матери, после чего снова вернулся к Розите и любезничал с ней уже на следующий день после их помолвки. Она подняла глаза, которые казались теперь зелеными, словно изумруды, и решительно взглянула на Хелен.
– Ты забываешь о том, - тихо сказала она, - что я была воспитана в строгости. Меня с детства приучили ценить правду, честность и верность. И я не считаю, что Марк Триэрно заслуживает того, чтобы за него бороться.
Хелен выпрямилась.
– Что ж, тебе виднее, - сказала она, целуя ее.
– Спокойно ночи, дорогая.
Дверь за Хелен закрылась, а Дамарис бросилась на кровать и горько расплакалсь.
* * *
Марк позвонил на следующее утро. К телефону подошла Дамарис, и в ответ на ее заученную фразу: "Сувенирный магазин Брук", он сказал: "Это ты, Дамарис".
Узнав его голос, она поспешно прикрыла трубку рукой и принялась отчаянно жестикулировать Мэри, которая, решив, что спрашивают ее, подошла, чтобы ответить на звонок.
– Это Марк, - прошептала Дамарис.
– Скажи ему, что меня здесь нет, что я не могу встретиться с ним... ну в общем, придумай что-нибудь, - и она сунула трубку в руки Мэри, после чего поспешила удалиться на другой конец магазина, ощущая предательскую дрожь в руках и ногах и чувствуя, как часто бьется сердце. Нет, ей определенно нельзя было видеться с Марком, если даже звук его голоса так действует на нее.
В магазин вошел покупатель, и это в какой-то мере отвлекло ее внимание и помешало услышать, о чем же говорит Мэри. Однако, женщина, которую она обслуживала, скорее всего, приняла ее за слабоумную, ибо вид у нее был отрешенный, а под конец она еще и неправильно дала сдачу.
– Я изворачивалась, как только могла, - сказала ей Мэри, когда они наконец остались одни, - но, по-моему, он все же догадался, что ты здесь. Ты не можешь продолжать играть с ним в прятки до бесконечности. Может быть, все таки будет лучше встретиться с ним и выяснить все раз и навсегда?
– У него нет никакого права изводить меня своими приставаниями, - зло проговорила Дамарис, - и выяснять мне с ним нечего. Все что нужно ему уже сказал мистер Престон.
– Похоже, он так не считает. Он предупредил, что приедет завтра, но я сказала, что ты будешь занята. Он мне, конечно же, не поверил, но ты же, кажется, собиралась свозить Дэвида в Бьюд, не так ли?
– Да, - благодарно согласилась Дамарис. Через день Дэвид должен был пойти в школу, так что это был его последний свободный день, и она уже давно обещала ему устроить незабываемый пикник. Мальчик со страхом и в то же время с нетерпением ожидал начала занятий в школе. Уж очень ему хотелось оказаться в компании сверстников.
Следующий день выдался теплым и погожим, как будто снова вернулось лето, и они отправились в путь, пребывая в приподнятом настроении. Добравшись до места, они провели все утро на пляже, расположившись на берегу реки близ мелководья, где дно было песчанным, так что ребенок мог плескаться в воде, не опасаясь ни прибоя, ни высоких морских волн. Недалеко от места впадения реки в море ее русло делало небольшой изгиб, и чайки, утки и даже пара лебедей - последние с выводком из пятерых серых птенцов плавали и ловили рыбу в прозрачных водах мелководья. Дэвид пришел в неописуемый восторг, когда все они подплыли к берегу, привычно выпрашивая крошки. Дамарис пришлось проявить определенную твердость, чтобы не позволить ему скормить пернатым всю незатейливу снедь, которую они взяли с собой из дома. В то время, как мальчик радостно плескался в воде, Дамарис не переставала гадать, почему Марк так настойчиво добивается встречи с ней. Ведь теперь, когда она отказалась от всяких притязаний на Рейвенскрэг, он должен быть вроде бы доволен? Возможно, он хотел лишь договориться об отправке ее вещей. Вот дура-то, мысленно корила она себя. Если это на самом деле так, то причин для паники нет никаких. Она должна собраться с духом, морально подготовиться к неизбежной встрече и уповать лишь на то, что в самый ответственным момент ей все-таки удастся совладать со своими эмоциями. Это просто глупо, переживать так из-за мысли о встрече с ним; и вообще, ей нет до него ровным счетом никакого дела, уговаривала она сама себя.
Они съели бутерброды, пирог и фрукты, запив все это бутылкой газированной воды и закончив трапезу мороженым, испытывая повышенное внимание к себе со стороны стайки местных птиц. Чайки совсем не боялись людей и выхватывали кусочки угощения прямо у них из рук. Подкрепившись и набравшись сил, друзья перешли на другой берег и побрели вдоль мола, в самом конце которого находилась каменная башенка, откуда они долго наблюдали за занимающимися серфингом, мастерству которых Дэвид отчаянно завидовал.
– А когда я вырасту, я смогу так кататься?
– спросил он.
– Да, когда ты вырастешь, то сможешь научиться и этому, и многому другому, заверила его Дамарис.
Они шли вдоль канала и восхищались стоящим на якоре траулером, а потом напоследок выпили по молочному коктейлю в городском кафе. Дэвид вернулся домой усталый, но счастливый, и гордо продемонстировал матери свои трофеи - вертушку из блестящей пленки и надувной мячик.
– Это можно было купить и у нас, - заметила Мэри.
– Но они не такие, как здесь, они особенные, - возразил Дэвид.
– Они приехали из Бьюда.
Дамарис вопросительно взглянула на Мэри, и та покачала головой.
– Он так больше и не объявился, - тихо сказала она.
Значит, Марк все-таки решил оставить ее в покое. Дамарис восприняла эту новость со странным безразличием.
Отправив Дэвида спать, Мэри смущенно призналась им, что они с Диком собираются прогуляться и выпить по чашечке кофе. Хелен и Дамарис видели, как она уезжала в машине Дике. Молодой человек в белом вязанном свитере казался очень симпатичным, легкий ветерок ворошил его светлые, вьющиеся волоса. На Мэри был костюм голубовато-серого цвета, она сидела рядом с ним и что-то увлеченно ему рассказывала.
– Она тешит себя мыслью о том, что делает это только ради Дэвида, проговорила Хелен.
– На самом же деле она по уши влюблена в него.
– Они прекрасная пара, - заметила Дамарис.
– Надеюсь, они будут счастливы вместе.
* * *
На следующее утро Дэвида нарядили в новенькие шорты и блейзер, и он уже выглядел самым настоящим школьником. Мэри оглядела сына со всех сторон и вздохнула.
– Совсем большой. Просто настоящий мужчина, - сказала она ему, и добавила, обращаясь к Дамарис, когда Дэвид обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
– Первый день в школе - важное событие в его жизни. Вот мой малыш и вырос.