Кузен Марк
Шрифт:
– У меня не рыжие волосы, - возразила она, запоздало сожалея о том, что выбрала не совсем удачное сравнение; он охотился за ней. ЗАставив себя улыбнуться, он мило продолжала: - Прошу извинения за доставленные неудобства. Мэри передала мне, что ты хотел меня зачем-то видеть, но я представить себе не могла, что это так срочно.
– Ты что, думаешь, что я буду до скончания века дожидаться от тебя объяснений твоего экстраординарного повидения?
– с явным раздражением спросил он, начиная терять терпение.
– Что, по-твоему, теперь подумает моя сестра? И ее родственники? Они же снова ждут тебя в гости.
– Вообще-то, их мнение меня интересует меньше всего, - провокационно заявила Дамарис, уязвленная напоминанием о семейке Де Коста. Розита, наверное, будет очень рада узнать о таком повороте событий.
– Что же до объяснений, то мистер Престон должен был связаться с тобой. Разве он тебе ничего не рассказал?
– Он начал нести какую-то чушь о том, что ты якобы передумала, но до этого он же уверял меня, что во время вашей встречи в Женеве ты была настроена более чем решительно и даже настаивала на том, чтобы довести дело до конца.
– Она покраснела, вспомнив о том злосчастном разговоре.
– Так что же с тобой происходит, Дамарис?
– не унимался он.
– Ты что, струсила?
Взгляд ее глаз пронзал ее насквозь подобно стальным буравчикам, и вообще, он казался очень большим и ужасным. Ее уверенность начала понемногу улетучиваться, но она продолжала глядеть на него с напускной строгостью.
– Я попросила его разорвать нашу помолвку, потому что поняла, что все это было ошибкой, - решительно заявила она и заметила, как он сурово сдвинул брови, и в его глазах сверкнули злые огоньки.
– Для заключения помолвки требуется согласие обоих, и опять же двое должны дать согласие на то, чтобы растогрнуть ее, - мрачно заметил он.
– Я не собираюсь терпеть твои дурацкие выходки, Дамарис, так что не надо со мной так шутить.
– А я и не шучу, - ответила она, - все это вполне серьезно, Марк. Бульше мне нечего тебе сказать, так что, пожалуйста, дай мне пройти.
Это заявление переполнило чашу его терпения.
– Не будь дурой, - с раздражением воскликнул он.
– Ты ведешь себя, как капризный ребенок, а для воспитания детей существует лишь один наиболее эффективный способ...
Она с презрением вскинула голову.
– Я уже вышла из того возраста, когда детей принято пороть.
– Ошибаешься. Лично я с удовольствием выпорол бы тебя прямо сейчас.
Мимо них пробежала шумная стайка ребятишек. Они остановились и оглянулись, принимаясь с любопытством разглядывать сердитого мужчину и бледную девушку.
– Здесь не самое подходящее место для разговора, - раздраженно сказал Марк.
– Идем, я оставил машину на стоянке.
– Никуда я с тобой не пойду, - заявила она, начиная пятиться и нервно оглядываясь по сторонам в поиске убежища.
– Ты сделаешь так, как я сказал, - процедил он сквозь зубы.
– Нам нужно окончательно выяснить отношения. Я не собираюсь потакать прихотям и капризам безмозглой какой-то девчонки.
Дамарис бросилась было бежать, но он в два прыжка нагнал ее и крепко схватил за руку.
– Да как ты смеешь!
– задыхаясь от возмущения, прошипела она, отчаянно пытаясь вырваться. Ее глаза горели зеленым огнем, но его хватка не ослабевала.
– Отпусти меня, мне больно!
– пронзительно выкрикнула она.
– Так тебе и надо. Ну так что, сама пойдешь, или мне тащить тебя волоком?
Судя по его решительному виду, он был вполне способен на это.
– Нет, не надо, - поспешно проговорила она, запоздало вспоминая о чувстве собственного достоинства, - я пойду сама.
Он решительно провел ее в самый конец переулка, и перейдя через шоссе, они оказались на автостоянке. Машина была не заперта. Свободной рукой он распахнул дверцу, втолкнул ее на переднее сиденье и с силой захлопнул дверь. Дамарис принялась растирать руку, на которой уже начинали проступать синяки, в душе у нее все кипело от негодования, и эта злоба совершенно заглушила чувство страха. Зайдя с другой стороны, Марк сел за руль, и машина резко тронулась с места, отчего Дамарис едва не упала с сиденья. Она украдкой взглянула на ремень безопасности, но проснувшаяся гордость не позволила ей застегнуть его. Если он собрался рисковать ее жизнью, то она не станет ему в этом мешать. Быстро набирая скорость, машина летела по шоссе, проложенному по склону холма и ведущему в сторону Страттона. Марк предстал перед ней во всей своей красе - властный, дерзкий нахал, не принимающий в рассчет ни ее мнение, ни ее саму.
Затем он свернул с главного шоссе, выезжая на узкую дорогу, идущую вдоль холмистого побережья, что делало ее похожей на стиральную доску. К счастью, навстречу им не попалась ни одна машина. Марк вел машину молча, сурово нахмурившись и поджав губы; Дамарис первая нарушила затянувшееся молчание.
– По крайней мере, хоть на этот раз тебе хватило ума приехать одному.
– Что ты имеешь в виду?
– В прошлый раз ты притащил с собой мисс Де Косту.
– А что в этом такого? Она знала, где ты живешь, а я нет. Ты что, решила, что ради того, чтобы отыскать тебя, я стану рыскать вслепую по всему околотку?
Об этом она как-то не подумала.
– Но ведь Том тоже знает, где я живу.
– У Тома есть своя работа. Я что, должен из-за твоей идиотской выхдки поднять на ноги всю прислугу?. И вообще, какая разница, кто приезжал со мной?
– Ровным счетом никакой.
– Если уж он сам не осознавал всей серьезности своего проступка, то она вовсе не собиралась вдаваться в подробности и разъяснять ему, что к чему. Между ними снова воцарилось тягостное молчание, а затем путь им преградили ворота. Дорога уводила в поля, и на всем ее протяжении подобные ворота, перед которыми нужно было всякий раз останавливаться и выходить из машины, открыть их и потом закрыть за собой, встречались довольно часто. Это было пустынное место, и по правую сторону от дороги раскинулась холмистая местность, поросшая вереском, а слева виднелись скальные вершины. Позади осталось море и побережье, протянувшееся до самого мыса, на котором находились руины Тинтаджела. А в низине под ними белели постройки какого-то фермерского хозяйства, на лугу неподалеку от которого паслось стадо коров. Марк остановился перед воротами и заглушил мотор. Затем он повернулся и принялся пристально разглядывать ее, переводя взгляд с растрепвшейся прически на стройные ноги в сандалиях и загадочно при этом улыбаясь.
– Ну так что?
– отрывисто сказал он.
– Что "что"?
– Что заставило тебя изменить решение?
– Просто я увидела, - с расстановкой заговорила она, тщательно подбирая слова, - как ты, меньше чем всего через сутки с момента помолвки со мной, целовался с Розитой де Костой.
– И всего-то?
– засмеялся он.
– Каюсь, целоваться с красивыми девушками - это моя слабость. Но, к твоему сведению, это еще ровным счетом ничего не значит.
В этом он был прав, она уже имела возможность убедиться в том, что его поцелуи ничего не значат. Дамарис сидела, тоскливо глядя сквозь жерди ворот на расстилавшийся впереди зеленеющий луг. Взглянув на ее застыший профиль, он беззаботно добавил: