Кузен Марк

Эштон Элизабет

– Хотя, должен признать, с моей стороны было очень неосмотрительно позволить тебе увидеть это представление.

– Дело не в том, что я видела, а в том, что мне довелось услышать, ответила Дамарис.
– Она... Розита... говорила, что вы любите друг друга и называла меня несмышленой девочкой.

– А ты не такая?

– Ну, знаешь ли!
– Она сжала кулаки.
– Я... я тебя ненавижу!

– Это твое дело, но замуж за меня ты все равно выйдешь. Все зашло уже слишком далеко. И если ты дашь мне сейчас отставку, то мы станем посмешищем для всей округи.

– Ну и что, мне все равно.

– Тогда я сделаю так, чтобы тебе не было все равно. А как же Рейвенскрэг? Я думал, ты была готова пойти под венец с кем угодно, лишь бы остаться там.

– Нет, не с кем угодно, - зло ответила она.
– И уж во всяком случае, не с тобой.

Он порывисто отвернулся от нее. Дамарис ликующе подумала о том, что ей все-таки удалось задеть его за живое. Они оба были так разозлены, что единственным желанием было сделать друг другу побольнее. Его взгляд упал на ее руку без кольца.

– А что ты сделала с кольцом и бриллиантами? Сдала в ломбард?

– Да как ты смеешь говорить такие вещи!
– вспылила Дамарис, краснея от злости.
– Я... я их оставила.
– Она с самого начала собиралась рассказать ему, где именно были спрятаны драгоценности, но потом совершенно забыла о них.

– Вот как? И где же?
– Он явно не поверил ей. И тогда она все рассказала.

– Какое ребячество!

– Ты всегда стараешься всячески это подчеркнуть, - обиженно воскликнула она.
– Я не подхожу тебе. Я недостаточно светская, плохо образованная и...
– тут она вспомнила слова Розиты.
– Я не знаю, что такое любовь.

– Ничего, дорогая, это будет совсем нетрудно исправить. Я с огромным удовольствием всему тебя научу.
– Он сказал об этом с улыбкой, но в его глазах таилась все та же загадочная усмешка, которую она так ненавидела. И когда он попытался обнять ее, она изо всех сил ударила его по лицу. На смуглой щеке остался четкий след от пощечины. Еще какое-то время Дамарис не видела ничего перед собой. А когда, наконец, он ее отпустил, то она замерла на своем месте, бледнея и дрожа от страха, прикрыв рот рукой и слыша совсем рядом тяжелое духание Марка.

– Боль так шутить не советую, - хрипло сказала она.
– У меня довольно вспыльчивый характер.

Наступило продолжительное молчание, нарушаемое лишь скорбными криками чаек. Марк приходил в себя, а она изо всех сил пыталась унять дрожь в руках и ногах. Затем он холодно сказал:

– Извини, если я был груб, но ты выведешь из себя даже ангела.

– Ты хам, - беспомощно выкрикнула она, - а еще зарвавшийся проходимец, подлец и невежа!

Он одобрительно посмотрел на нее. У нее был такой же взрывной характер, как и у него самого.

– Согласен, - холодно подтвердил он, - пусть я хам и подлец, и ты меня ненавидишь, но наша помолвка все равно остается в силе. Так что, девочка, перестань рыпаться. Ты же сама с самой первой нашей встречи твердила о том, что наш брак - это именно то, что пожениться нам завещал твой дедушка, то есть мой покойный дядюшка, и что его воля для тебя священна.

У Дамарис задрожали губы.

– Он... он думал, что ты будешь заботиться обо мне.

– А я разве этого не делал? Отправил тебя на учебу в лучшую школу на континенте, да еще самолично приглядывал за тобой...
– тут его губы тронула ироничная усмешка.
– Даже в Вальмонде.
– При упоминании об этом Дамарис досадливо поморщилась.
– Не думаешь же ты, что я отпустил бы тебя одну с этой безмозглой вертихвосткой Селестой, не приехав лично убедиться в том, чем вы там занимаетесь?

Она негодующе вспылила.

– Да как ты смеешь обзывать ее! Если она и вела себя в чем-то не так, то это только потому что ты сам поощрял ее.

– Мы это уже проходили. Разве не ты подвигла ее на это?

И это тоже, разумеется, было чистейшей правдой.

– Если бы ты с самого начала играл в открытую, то в этом не было бы необходимости, - заметила Дамарис.
– Я считала тебя просто назойливым ухажером, а я считала себя невестой кузена Марка.

– Которой ты все еще остаешься.
– Она промолчала. Сидящий с ней рядом мужчина до сих пор ни в коей мере не ассоциировался у нее с образом Марка Триэрна, созданным ее воображением; она слишком долго жила с этой иллюзией, чтобы вот так запросто отделаться от нее.

В небе парил ястреб; было видно, как он камнем бросился на землю, настигая притаившуюся там добычу.

– Кречет, - с отсутствующим видом проговорил Марк, - и кажется, сейчас он собирается пообедать, - добавил он, в то время, как птица снова взмыла в небо, унося что-то в когтях. Дамарис невольно содрогнулась; Марк Триэрн тоже очень напоминал ей ястреба.

– Я просто уверена, что дедушка даже представить себе не мог, что ты окажешься таким... какой ты есть, - сказала она ему.

– Напротив, он прекрасно это себе представлял. Ведь я Триэрн, и, насколько, мне известно, наши предки тоже были далеко не святыми. Когда-то в стародавние времена они даже водили дела с мародерами, грабившими терпящие бедствия корабли, а эти ребята были способны на все. Так что я не удивлюсь, если выяснится, что твой любимый Рейвенскрэг был постороен и содержался на добытые неправедным образом денежки.

И снова Дамарис поежилась. Кто в Корнуолле не знал о мародерах, этих стервятниках морей, разграблявших потерпевшие кораблекрушения суда и нередко даже выбрасывая чудом оставшихся в живых людей обратно в море, чтобы обеспечить таким образом их молчание. Когда она была совсем маленькой, миссис Гарт часто рассказывала ей захватывающие истории об их приключениях.

– Ну да, флибустьерская таверна и все такое, - сказала она.
– Тебе такое амплуа подходит, как никому другому.

– Большое спасибо за комплимент, но это нам все равно ничего не дает. Не понимаю я тебя, Дамарис. Мне показалось, что когда мы были в Вальмонде..., - тут он замолчал и нежно взглянул на нее, - Разве ты не испытывала тогда ко мне более нежных чувств?

– К Кристиану Тревору, - поправила она.
– Но ведь на самом деле его никогда не существовало, не так ли?

Он отвернулся, и ей показалось, что он тихо выругался.

– Мне не нравится, когда меня обманывают, - продолжала она, - и вне зависимости от того, какими были твои намерения, ты меня обманул. Ты поиграл со мной - а потом бросил.

– Но ведь я же собирался снова подобрать тебя.

– А откуда мне было об этом знать?

– Неужели ты и в самом деле считала, что я вот просто так позволю тебе уйти из моей жизни?
– спросил он.