Кузнец человеческих судеб
Шрифт:
– А может, он и в самом деле ни при чем? – пожала плечами Яна, которой отчего-то хотелось как-то задеть эту самодовольную, такую стройную и красивую Милану.
– Не может, – весело возразила та. Она вообще демонстрировала завидные благодушие и непринужденность. – Во-первых, спустя полгода, уже после увольнения из фирмы и после закрытия этого дела, он купил себе дорогую новую иномарку. Откуда деньги?
– Скопил или кредит взял, – тут же предложила простое логичное объяснение Яна.
– Полтора миллиона? Машина куплена не в кредит, – скептически приподняла бровь Милана. – Во-вторых, у младшей сестры его осужденного за угон машин школьного приятеля родился ребенок. Кто отец, неизвестно. Но соседи девицы – она жила отдельно от брата – опознали Мостового и сообщили, что некоторое время назад он частенько навещал барышню. Девица работала простой воспитательницей в детском саду и к следствию никакого отношения не имела. Потом она вместе с ребенком переехала. Куда, пока неизвестно, но завтра наверняка выяснится.
– Вы думаете, это его ребенок? – с сомнением спросила Яна.
– А вы думаете, его ветром надуло? – весело осведомилась Милана, хитро подмигнув густо подведенным глазом.
Если бы девица постоянно не наваливалась на Максимова, не строила ему глазки и не трясла декольте, то, вероятно, даже понравилась бы Яне. Но, к сожалению, присутствие Максимова делало дружбу невозможной. Потому как в присутствии Миланы Яна остро ощущала собственную неуклюжесть и с трудом заставляла себя думать о деле, а не о трещащей по швам, натянувшейся на бедрах юбке, о складках на животе и тесно сидящем в плечах пиджаке.
– Что ж, это уже кое-что. Значит, связи с криминальным миром у Мостового имеются, – заключил Тимофей. – Кто-нибудь из этой компании уже гуляет на свободе? – обратился он к Милане.
– Да. Двое. Федулов освободился досрочно, а Паршина осудили условно, он специалист по сигнализациям, сказал, что вообще не знал о том, что машины, с которыми работал, были в угоне. Выкрутился, короче, а может, заплатил кому-нибудь, – пожала плечами Милана.
– Значит, было к кому обратиться в случае острой надобности. Чем, кстати, эта парочка сейчас занимается? – поворачиваясь к ней, спросил Тимофей.
– Паршин в автомастерской работает, а Федулов так болтается.
– Надо выяснить, нет ли у кого-нибудь из них дачи вблизи Ляпиц, а может, родственники какие-нибудь проживают или один из них в пионерском лагере в этих местах отдыхал, – размышлял вслух Максимов. – Заодно и Мостового надо проверить, хотя он, похоже, калач тертый, подставляться бы не стал.
– О’кей, сделаем, – легко согласилась Милана.
А Яна в это время сидела и думала: хорошо бы эта Милана ушла прямо сейчас, пока им счет не принесли. Она сидела и невольно отмечала, как все присутствующие в зале мужчины независимо от того, были они с дамами или нет, то и дело бросали на Милану заинтересованные взгляды. Ее, Яниного, появления в зале никто бы не заметил, даже если бы она вошла с дрессированной мартышкой на голове. Мартышку бы заметили, а ее нет. А если они все втроем встанут из-за стола… Яна даже прикрыла глаза от ужаса предстоящего унижения. Милана – высокая, стройная, красивая, легко покачивая бедрами, двинется впереди компании, цокая тонкими каблучками, а позади, как Санчо Панса за Дон Кихотом, будет вышагивать плотная, приземистая, в удобных сапогах на практичном, устойчивом каблуке Яна, а за ней будет идти Максимов и с насмешливой улыбкой производить невольное сравнение.
Яна глотнула вина и, выпрямившись, уставилась на своих сотрапезников.
Те смотрели на нее, то ли выжидательно, то ли недоумевающе.
– Яна, вы сможете? – повторил, очевидно, не в первый раз свой вопрос Максимов.
– А? Что? Простите, я, кажется, о своем задумалась, – встряхнулась девушка, отгоняя жуткие видения. – Что я должна сделать?
– Узнать, у кого из сотрудников вашей фирмы имеются дачи в интересующем нас направлении. Потому как если господин Мостовой окажется ни при чем, то, вполне вероятно, дело в той самой партии рыбы. И то, как вы появились на проселке, может помочь нам в поиске преступника. Хоть какую-то ниточку зацепим, – без всякого энтузиазма проговорил Тимофей.
Дочурка шефа снова его раздражала. Они с Миланой с полной отдачей работают над решением вопроса, а эта нахомякалась и сидит в состоянии сытой эйфории, неизвестно о чем мечтает. Тоже мне Татьяна Ларина.
С Татьяной Лариной Тимофей сравнил Яну не случайно. Когда-то давно, лет в девять, они с матерью были в Мариинке, тогда еще театре имени Кирова, на опере «Евгений Онегин». Это был, пожалуй, единственный случай, когда они с матерью были на опере, по понятным причинам мать водила Тимофея только на балет, не считая это перекосом в воспитании, и поэтому тот самый спектакль, наверное, и запал в душу. «Евгения Онегина» они в школе, естественно, еще не проходили, а потому герои романа запомнились Тимофею на всю жизнь именно такими, какими он увидел их в тот вечер в опере.
Татьяну пела, кажется, Галина Ковалева, она была чуть полноватой, статной, с густыми каштановыми волосами, гладко зачесанными и собранными в узел на затылке. Точно как у Сорокиной. И щечки у нее были такие же, пухленькие, упругие. Сейчас Яна показалась ему очень похожей на ту самую Татьяну.
Они закончили разговор и заплатили по счету. Яна, разумеется, платила за себя сама. Затем все дружно поднялись из-за стола. Яна нарочно задержалась и подгадала так, чтобы выйти из зала последней.
Глава 10
– Слыхала новые сплетни? – просачиваясь вслед за Яной в кабинет и забыв про приветствие, спросила Катя.
– Нет, – коротко ответила Яна, стягивая пальто.
Сегодня ни свет ни заря ей пришлось идти на перевязку в поликлинику, она страшно не выспалась, шов отчего-то пощипывало. Может, от йода? Девушка понятия не имела, чем обрабатывают ее рану, потому как в этот момент крепко зажмуривала глаза и тихонько бормотала про себя, как маленькая: «Ой, ой, мамочки, мамочки, ой, ой ой, пожалуйста». Что «пожалуйста» и что «мамочки», она и сама не знала. Но было очень страшно и, кажется, больно. Стресс, пережитый на перевязке, и ранний подъем Яниного настроения нисколько не улучшили. Вероятно, она была бы еще мрачнее и несчастнее, если бы не выделенный Максимовым водитель. Хоть в транспорте толкаться не пришлось.
Так что никакого интереса к свежим сплетням Яна не испытывала. Никакого. Зато ей очень хотелось поскорее выставить вон Катю, расстегнуть пуговицу на юбке и, усевшись в рабочее кресло, приняться за поиски следов загадочной партии норвежского лосося.
– Мне Анжелка рассказала, а ей водитель Нетребского, он сам этот разговор слышал, когда шефа с женой с похорон вез, – не обращая внимания на ее настроение, продолжала тарахтеть Катя. – Только это большой секрет, никому нельзя рассказывать! – спохватившись, добавила она. – Но ты у нас могила, я знаю.