Кузница в Лесу
Шрифт:
И действительно, Иле со своим отрядом примчалась по задней улочке, а вскоре за ней последовал Рок со своими людьми.
— Все сделано, как ты сказал, — вымолвила она, как только отдышалась после быстрого бега. — Мы сломали строй и разбежались в беспорядке. Думаешь, это выманит их основные силы?
— Дело уже пошло, — пропыхтел Рок. — Когда они увидели наши спины и решили, что имеют дело с обычной толпой, то повалили наружу, что твои пчелы из окуренного дупла! Они меньше напуганы, чем ты думал.
— Или их сильнее понукают, — ответил Керморван и возвысил голос: — Теперь делаем, как было уговорено! Рассредоточьтесь по боковым улицам и помните: атаковать только по сигналу!
Большая колонна разделилась надвое и быстро
Авангард бежал так быстро, что миновал первые боковые улицы, прежде чем эквешцы заметили толпы вооруженных людей, притаившихся в тени. Они еще не успели остановиться, когда Керморван отдал короткий приказ. Дождь стрел с двух сторон посыпался на нападавших, а за ним на улицу потоком хлынули жители Морваннека. Они врезались в расстроенные ряды головного отряда и прошли насквозь, предоставив разбираться с авангардом тем, кто подоспел снизу. Главный удар, возглавляемый Керморваном, был направлен вверх по улице. Словно два бурных потока, столкнувшихся в половодье, две колонны нахлынули друг на друга, взметнув целый вал из щитов, мечей и копий.
Для Элофа это было время сплошного грохота и безумия, как если бы он попал между собственным молотом и наковальней. Раньше он часто сражался при необходимости, но никогда еще не был захвачен неистовой горячкой боя, где выживание означало, что нужно непрерывно рубить людей перед собой, словно кустарник в лесу, спотыкаясь о дергающиеся конечности, поскальзываясь на кучах вывалившихся внутренностей. Он видел, как по обе стороны от него падают мужчины и женщины, но сам оставался невредимым; удары, направленные в его сторону, всегда оказывались как будто чуть-чуть замедленными. Гортауэр встречал чужое оружие в кровавой ночи, и враги склонялись перед его клинком и мощью его руки или растворялись в гуще схватки.
Он быстро потерял из виду своих друзей — лишь Иле появилась на короткое время, опрокинув высокого воина одной лишь силой своего натиска и всадив широкое лезвие своего топора в грудную кость. Иногда он замечал Керморвана: тот сражался впереди с неизменным боевым кличем на устах, а его серо-золотистый клинок выписывал сложные узоры над изгородью щитов и копий.
Элоф понадеялся было, что напряженность боя ослабевает, но она вспыхнула с удвоенной силой, когда новая волна эквешцев внезапно устремилась вперед по трупам. В их толпе выделялась высокая фигура Бриона Брайхирна в блестящих доспехах с эмблемой разорванной цепи на груди. Он потрясал длинным двуручным мечом с зубчатым краем в верхней части лезвия; несмотря на тяжесть огромного клинка, Брион размахивал им с таким же плавным изяществом, как и Керморван. Несколькими ударами он прорубил себе дорогу, посеяв панику среди горожан, но потом на его пути встал Керморван. Они сошлись в урагане быстрых выпадов и контрвыпадов, кружась в смертоносном танце. Никогда еще Элоф не видел бойца, равного Керморвану, но сейчас он понял, что уверенность Бриона не была простым бахвальством, а происходила от такой же совершенной воинской выучки. Брион вступил в бой отдохнувшим, со свежими силами; к тому же он носил на голове шлем с узким забралом, в то время как Керморван сражался с непокрытой головой. Хотя более тяжеловесный Брион двигался чуть медленнее, его размашистые удары были наполнены чудовищной силой, и он мог внезапно изменять их направление, не снижая скорости. Один раз клинок, направленный в туловище Керморвана, вдруг отскочил в сторону как раз в тот момент, когда воин изготовился парировать его, и рубанул по незащищенной голове. Однако Керморван отпрыгнул и пригнулся одним быстрым движением, и меч Бриона лишь царапнул по его нагруднику и с лязгом опустился на камни мостовой. С внезапностью, поразившей даже Элофа, подкованный сталью сапог Керморвана наступил на клинок и вырвал рукоять из пальцев Бриона. Тот отпрянул назад, одновременно вытаскивая из-за спины боевой топор на длинной рукояти. Но промежуток между ними быстро заполнился телами сражающихся, и Элоф, врубившийся в новую стену щитов, успел лишь заметить, что противников разнесло в стороны.
Потом стена щитов дрогнула так же неожиданно, как и появилась, и начала растворяться у него на глазах. Элоф вдруг обнаружил, что впустую машет клинком в разные стороны. Он опустил меч и тяжело задышал, оглушенный ревом крови в ушах. У него ужасно болела голова, хотя он не был ранен; кровь, забрызгавшая латную рукавицу, не принадлежала ему. Оглядевшись по сторонам, он с удивлением понял, что битва перенесла его гораздо выше по склону холма, и теперь он стоял на площади под дворцом, откуда они недавно спаслись бегством. Он оглянулся назад и поморщился. Улица за его спиной была устлана ковром из человеческих тел — некоторые слабо шевелились, другие не подавали признаков жизни. Трудно было разобрать, где эквешцы, а где горожане: густой слой крови делал их черты почти неразличимыми. Ее густой, тошнотворный запах осквернял ночной воздух, смешиваясь со зловонными испарениями.
— Итак, мы еще не расстались, — произнес голос Керморвана рядом с ним. — Все четверо живы!
Он стоял поблизости, спокойный как всегда, несмотря на спутанные волосы и широкий багровый рубец, пересекавший наискось левую скулу. Рок был рядом с ним, а Иле помогала перевязывать раненую женщину. Только теперь Элоф осознал, что воздух дрожит от стонов и криков, от которых волосы зашевелились у него на голове.
— Мы победили? — спросил он и тут же мысленно выругал себя за глупость. Но Керморван, казалось, понял его.
— Еще нет, — последовал ответ. — Мы оттеснили их ко дворцу, но очень дорогой ценой. Потом подоспел арьергард во главе с Брионом и прикрыл их отступление. Из двух тысяч мы уничтожили от пятисот до семисот, но в тыловом охранении у эквешцев могло остаться много бойцов. По моим подсчетам, они все еще располагают силой в две с половиной тысячи человек, если не больше. А наши потери…
Он на мгновение прикрыл глаза, потом указал на свое оборванное и изрядно поредевшее войско. Горожане стояли в оцепенении повреди кровавой бойни или отчаянно искали своих ближних среди искалеченных и умирающих людей.
— Берите оружие и доспехи у эквешцев! — крикнул он. — Потом нужно будет построиться: скоро мы снова пойдем в атаку!
Он скрипнул зубами и тихо добавил:
— У нас нет выбора. Во дворце скопилось много эквешцев, и они знают, что не выдержат долго осады. В любой момент они могут сделать вылазку, и что тогда? Выдержат ли люди еще одну такую мясорубку?
К площади подходили другие отряды, почти не принимавшие участия в сражении, и в ужасе останавливались при виде беспорядочно наваленных трупов.
— Похоже, некоторые из них готовы бежать отсюда, — заметил Рок. — С них уже достаточно крови.
Керморван нахмурился.
— Такое тяжело вынести даже закаленным воинам, не говоря уже о мирных горожанах. Я надеялся, что ярость придаст им сил, но какая-то воля заставляет эквешцев стоять до последнего, доводит их почти до безумия…
Всех троих внезапно посетила одна и та же мысль.
— Если она смогла так быстро поднять город…
— Ее силу могли обратить против нас!
— Но где она? Где-то глубоко во дворце…