Кузня Крови
Шрифт:
Суав прошипел, заставив его поперхнуться словами:
— Ты забываешься.
Глебол отшвырнул лист, словно горящую деревяшку, замер под взглядом Суава. А тот медленно ронял слова:
— Ты всего лишь побочная ветвь нашего Великого дома, а лезешь не в своё дело. Я провёл тебя через Кузню крови, чтобы ты принял её в свои руки. И чего ты достиг? По землям Кузни бродит чужой адепт внешних техник, заглядывает в самые сокровенные места…
Глебол затараторил:
— Я поставил стражу у Кровавого утёса! И у бабского входа тоже! Там шесть Возвышенных
Суав кивнул:
— Я верю тебе, Глебол, верю. Но этого мало. Найди мне его, Глебол. Найди мне его. Плевать, что он мог убить одного лишнего птенца, но мне нужно знать причину, по которой он здесь оказался. И если это один из тех, кто охотится за тайной королевского зелья.
Суав замолчал, а Глебол поспешил согнуться в поклоне:
— Я перерою все норы в лесу, господин!
***
— Сорок шестой! Лопе.
…
— Сорок девятый. Лиал.
Я выкрикнул своё имя и долго вслушивался в тишину. Как и все остальные. Всё было понятно и без слов.
…
— Парни, вы это слышали?
— Кажется, женский крик.
— Ну да. Только очень далеко.
Фату довольно засмеялся:
— Ну так я же говорил, что в Кузню приезжают и девки.
Другой голос, совсем без смеха добавил:
— Радости-то. Думаешь, почему она орала?
Смех Фату сразу стих. Я глотнул затхлой воды и умостился на лежанку. Поспать немного, пока не появились тени.
…
Проснулся я от жуткого крика, кто-то орал, срывая горло, орал так, словно с него наживую снимали кожу или вырезали куски мяса. Орал совсем рядом.
Крик бился о стены тоннеля, заполнял камеры, дробился эхом, становясь от этого только страшней. И длился, длился и длился, словно в груди несчастного был нескончаемый запас воздуха.
Когда крик наконец захлебнулся странным клокочущим хрипом, от которого дыбом встала шкура на спине, раздался срывающийся голос:
— Пересчитаемся.
Кто-то огрызнулся:
— Толку? И так ясно что случилось. Думаешь, он сейчас откликнется: «Парни, да я пошутил»? Утром вытащат тело, тогда и убедишься.
— Я сказал, пересчитаемся!
Некоторое время в тишине тьмы я слышал только тихое хрипение своих теней, затем раздался глухой голос:
— Первый. Фату.
— Второй. Адан.
— Третий…
И снова я оказался последним. Только на этот раз мой номер ещё сильней сдвинулся.
— Сорок шестой. Лиал.
В тишине я встряхнулся и встал. Я не знаю, почему умирают парни, но не хочу оказаться на их месте. Если есть шанс, что это случилось из-за их лени, то нужно ещё немного усилий. Пусть даже ноги уже и ослабели без еды, но осталось всего два дня. Всего два дня.
Глава 17
Я сумел продержаться эти дни. И не умер. Но к свету, щурясь и моргая, но упрямо поднимая глаза к небу и лучам Каразона, нас вышло всего сорок два человека. Во тьме пещер, в тюремных камерах, грязь и безысходность которых замаскировали словами «уединённые тренировки», погибло одиннадцать человек. Кто-то умер в тишине, кто-то с криками и проклятьями. Один и вовсе истошно орал половину дня от боли, разрывавшей его тело изнутри, умолял наставников убить его.
Они всегда были рядом, мы знали. Слышали их шаги, когда они вытаскивали тела мёртвых. А я ещё и отчётливо видел их, когда они проходили мимо моей камеры, ведь темнота мне не была помехой. Но они молчали на наши вопросы, молчали на наши проклятья, молчали, когда мы умирали. И не выполнили мольбу того парня.
Сегодня они не скрывались. Стояли полукругом, словно отделяя от нас мир леса, света и жизни.
Мы замерли на самом краю тьмы и смерти, в шаге от падающих снаружи лучей солнца.
Глебол негромко заметил:
— Не стоит бояться. Самая сложная часть перековки позади. Больше никто не умрёт. И, конечно, мы не собираемся вас убивать.
Я до боли сцепил зубы, сдерживая рвущиеся из меня слова.
А кто-то этого делать не стал.
— Твари!
Мимо меня промелькнула тень, скользнула к одному из наставников. Только затем, чтобы тут же отлететь назад и скорчиться от боли под нашими ногами.
Глебол же невозмутимо заметил:
— Вас опалило жаром горна, но разве это превратило вас в сталь? Вам ещё предстоит испытать на себе молот кузнеца.
Вперёд, на свет шагнул ещё один из нас. Повёл плечами, глухо процедил:
— Меня уже тошнит от ваших красивостей, старший наставник Глебол. Скажите, мы и впрямь можем стать равными по крови первенцам наших Домов? Великими паладинами?
Я узнал его по голосу. Адалио, сын владетеля Тенебро. Тот, что в темноте хотел меч. Тот, что каждый раз требовал пересчитаться.
Глебол оправил на себе шёлковые одежды, переспросил:
— Меня недостаточно в качестве доказательства? Нет? Тогда попробуйте вспомнить, какие из Домов внезапно усиливались или сохраняли свои позиции после гибели владетелей или наследников.
Помедлив, Адалио кивнул:
— Хороший ответ. Ещё бы я интересовался такими вещами.
Кто-то за моей спиной не выдержал и выкрикнул:
— Так это потому, что в центральных землях народу больше, чем у нас на том же севере. Со стольки-то молитв Хранителям, чего бы не проводить столько посвящений?
Я невольно обернулся. Кто это говорит за север? Не припомню его в нашем союзе. Неужто это последний из шести?
Глебол возразил:
— На побережье народу не меньше, но что-то у них Великих паладинов не больше, чем на севере.
— Так они всю силу алтарей тратят на адептов. Снабжают ими полкоролевства, тратят силу Хранителей и молитв на чернь. Виданное ли дело, кузнец, что получил силу Хранителей! Для этого ли Предок оставила их защищать наше королевство?
При этих словах я словно вернулся домой. Что-то подобное не раз говорил матушке отец о набирающих силу адептов внешних техник. Правда, он ничего не говорил о черни. Просто потому, что это неправда.