Квантонавты. Пятый факультет
Шрифт:
– Так-так, – сказал Коля. – И какой у тебя план?
– У меня пять вариантов плана, – сказала Настя. – В трех из них ты таскаешь тяжести от двадцати килограммов и выше.
Тут Коля все же закашлялся.
– Шучу, шучу, – сказала Настя, стуча его по спине. – Тяжести ты таскаешь в любом случае.
План был неприятно прост: проникнуть в сухой склад, набрать продуктов и скрыться. Подробности плана зависели от обстановки, которую предполагалось уяснить на месте.
– Скоро ужин, так что повара все на кухне. Проникаем на
– Что будем брать? – сумрачно спросил Коля.
– Я знаю, что брать, – бодро сказала Настя. – Я дежурила два дня назад.
Некоторое время они постояли, как перед прыжком в холодную воду.
– Па-ашли! – сказала Настя. – Ходу, Коламбус!
«Коламбус»?
– Меня родители не хотели сюда отдавать, – говорила Кармен негромко, пока они шли. – Но я прочитала про школу и решила, что буду тут учиться. Ох, как я ревела! – с неожиданной мечтательностью произнесла она. – Я с детского садика так не ревела. С утра и до вечера. На все лады. Бабушка аж на дачу уехала.
– А у меня папа сюда переехал, – сказал Коля. – А мама со мной не справляется. Она хочет воспитывать, но у нее…
– Тихо! – резко прошептала Настя. – Здесь.
Они крадучись двинулись к черному ходу столовой, ведшему мимо сухого склада на кухню. Дверь была открыта («А если бы она была закрыта?» – успел подумать Коля), они на цыпочках прошли по короткому коридору.
– Здесь, – повторила Настя, тихонько толкая дверь.
И вдруг она стремительно запихала Колю внутрь склада и прикрыла дверь снаружи. Обалдевший Коля замер у двери, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.
– Тамара Андреевна, здравствуйте! – раздался звонкий голос Насти.
– Ой, Настя, привет! – отозвался добрый женский голос. – Занятий нет сегодня?
– Есть, но я дежурная по корпусу, – сказала Настя.
– А, ну это дело серьезное, – сказала Тамара Андреевна. – Хочешь булочку?
– Хочу, но у меня тут еще дело, Тамарандревна.
– Конечно, Настя.
– У нас тут мальчик новый прибыл и потерял свой планшет, а где оставил, не помнит. Мне Андрей сказал тут посмотреть.
– Да, был один новенький на обеде, – озабоченно сказала Тамара Андреевна. – Ну пойдем, посмотрим быстренько, а то я уже тороплюсь.
Голоса удалились, и Коля наконец огляделся. Сердце колотилось как бешеное; в безоконной полутьме небольшого склада он увидел на полках ряды упаковок и тускло отблескивающих бутылей и бесшумно стал скидывать их без разбора в Настин ранец. Когда голоса стали громче, Коля сунул последнюю упаковку под мышку и, весь в холодном поту, выскочил в дверь, затем, коротко оглядевшись, припустил со всех ног по коридору, на улицу и в ближайший лесок. Он был уверен, что слышит за собой крики: «Держи его!» – но бежал и бежал, пока не увидел турники и брусья.
Он уже отдышался, но Насти все не было.
Через десять минут Коля, успокоившись
Его никто не остановил.
10
В аудитории К-212 было по-вечернему сумрачно и тихо. Подростки сидели, лежали и полулежали на столах и стульях, составленных самым разнообразным способом. Возле доски из трех парт было сооружено нечто среднее между троном и трибуной, где восседал Кеша в обнимку с гитарой. Катя, как и несколько часов назад, меланхолично выводила абстрактные линии световой указкой на доске.
Насти в аудитории не было.
– О, парламентер! – Несколько подростков подняли головы. – Где твой флаг, парламентер?
– Я не парламентер, – сказал Коля и поставил ранец на ближайшую парту. – Меня Настя отправила.
– Вы обокрали-таки столовую, – констатировала Рута, министр снабжения. – Я же ей запретила прямым текстом.
Колмогоры оживились, стали переглядываться, и в конце концов их внимание сосредоточилось на зримо увесистом ранце. Они и правда голодные, понял Коля. С утра? Или со вчерашнего дня?
– Не «мы», а я, – сказал Коля. – Я решил, что ситуация требует от меня именно таких действий.
«И пусть эта ненастоящая испанка не выпендривается со своим благородством!» – добавил он про себя.
– Вот, Кеша! – закричал Гена, назначенный министром обороны. – Вот, Катя! Разве это не то, о чем я говорил?
Коля заметил, что ножка стула, которой он размахивал, сменилась на более увесистую, а кроме того, на ней появилась надпись «ядерная» и соответствующий значок. Гена вскочил на парту и простер импровизированную дубинку куда-то в верхний угол аудитории, между доской и окном.
– Братцы-горцы! – провозгласил он. – Даже малёк неразумный воспринял идею Бузы и поставил себя на служение. Можем ли мы не оправдать ожиданий таких, как он? Нет, не можем. Мы обязаны планировать конфликты и идти на конфронтацию. Так велят законы Бузы, ранее известные как диалектика.
– Сам ты неразумный, – пробормотал Коля себе под нос.
– Гена, – вздохнула Рута, – мы же обсудили уже. У тебя Буза априорно стоит выше теоремы, и теорема является лишь поводом для Бузы. Это недопустимо.
– Нет никакого «выше» и «ниже», – ответил Гена. – Буза и теорема дополняют друг друга, они комплементарны и образуют единство. Буза подразумевает теорему, теорема требует Бузы. Настоящей, полной, без компромиссов и невынужденных соглашений.
– Я устала с ним спорить, – объявила Рута. – Он министр, пусть выносит вопрос на Совет.
– Опять? – сказали две девочки одновременно.
Но остальные отреагировали одобрительными воплями:
– Дай-е-ошь Совет!
Гена, чрезвычайно довольный собой, оглядел своих сторонников и сказал: