Квантово-мистическая картина мира. Структура реальности и путь человека
Шрифт:
Александр: Михаил, а эгрегоры, бесы и так далее — всё это можно рассматривать как реальные объекты тонкого мира, или это то, что мы создаем своими мыслями?
М.: Трудно отделить одно от другого, однако во всех случаях мы имеем дело с объектами в нашем сознании и продуктами его работы. Эгрегоры — надличностный источник мыслей, чувств и силы. Это энергетическое образование тонкого плана, возникающее, когда множество людей посылает энергию своих мыслей в одном направлении, при этом мысли имеют мощную эмоциональную поддержку. За счет поступающей энергии эгрегор способен каждого своего сторонника сделать проводником присущих ему идей и силы.
Надёжнейший признак образования эгрегора — возникновение в группе людей своего специфического языка, понятий, ценностей и так далее, которые не до конца ясны окружающим. В этом смысле субкультуры тоже можно рассматривать как частные случаи эгрегоров.
Каждый из нас взаимодействует с множеством эгрегоров разного уровня (семьи, профессии, страны и т. д.), только редко у кого это взаимодействие происходит осознанно: обычный человек принимает мысли и чувства, идущие к нему от эгрегора, как свои. Фактически, именно через эгрегоры в настоящее время идет управление и структурирование социума.
Любому эгрегору для выживания нужны неравнодушные к нему люди, а не только сторонники. Одержимо борясь с чем-то, вы только укрепляете это своей энергией, эгрегору неважно, позитивно вы к нему относитесь или негативно. Важен поток энергии, важно само взаимодействие с ним. Если вы заметили, что попали под влияние какого-то эгрегора и хотите выйти, — просто уходите, улыбаясь и никак к нему не относясь. Только став безразличным и утратив к тому или иному эгрегору всякий интерес, вы освободитесь от его влияния. Не взаимодействовать с эгрегорами, живя в этом мире, невозможно,
Про эгрегоры широко распространены взгляды, не имеющие никакого отношения к действительности. Например, что «ядро» эгрегоров христианства и буддизма образуют сам Христос и Будда, дескать, именно поэтому эти эгрегоры выше остальных. Это не совсем так: эгрегоры христианства и буддизма созданы теми, кто не постиг учение Христа или Будды, именно они направляют энергию чувств и мыслей этим эгрегорам. Христос и Будда, по сути, никакого отношения к ним не имеют.
Что же касается «бесов», то я никогда не сталкивался с ними как с проявлением хорошо структурированной злой силы, хотя подобные свидетельства встречаются. Вероятнее всего, организованная «злая воля» возникает лишь как проекция ментальных установок того или иного человека. Бесы — это сгустки нашей жизненной энергии, это продолжение наших страстей на тонком плане — особенно страстей, которые нацелены на что-то одно. Также «бесами» можно назвать и достаточно примитивные структуры тонкого плана (в эзотерической литературе их иногда называют элементалями), питающиеся исходящими от нас потоками «грубых» энергий. Эти потоки вызываются повторением мыслей или соответствующими эмоциями, такими как гнев, ревность, ненависть, одержимость той или иной идеей, страх и так далее.
Элементали умеют провоцировать эти чувства, то есть стимулировать свой источник корма. Для этого им достаточно подсветить своим тусклым фонариком (то есть потоком внимания, энергии) вызывающую подобные эмоции структуру на астральном плане. Далее, хаотично блуждающее внимание человека рано или поздно натыкается на «подсвечиваемую» приманку, и уже он направляет туда мощнейший поток энергии, сам декогерируя свой страх, гнев или вожделение. Улыбнуться этой милой проделке беса и рекогерировать эти чувства обычный человек не в состоянии, он ведь не владеет своим вниманием. И человек ловится на живца, схватывается испытываемыми чувствами и мыслями, полностью отождествляясь с ними как со своими. Где ему заметить, что вокруг идет самый настоящий пир!
А за такими лакомствами, как глубокое отчаяние, смертельный ужас или невыносимое страдание, являются более серьезные и развитые товарищи. При этом гибель человека почти никогда не входит в их планы: кто же убивает дойную корову!
Все эти существа играют позитивную роль, поедая избыточные потоки энергии, хотя, конечно, могут доставлять своему «кормильцу» определенный дискомфорт. Но и это может идти на благо, вынуждая человека что-то менять в своей жизни. Наши чувства вообще являются важным источником энергии на тонких планах существования, и мы часто напоминаем баранов, которых разводят, чтобы иметь достаточно шерсти.
Если мы будем искать бесов вокруг себя, то так и останемся баранами. Бесы существуют только благодаря нам, это просто тень, которую мы отбрасываем, это неосознанная часть нас самих. Ищите бесов в себе, заметьте, в какие моменты они подменяют вас, увидьте, за какие значимости они цепляют. Это всегда очень простые вещи: страх, гордыня, чувство собственной важности или жалости к себе. Это моменты непонятности или неприятия, от которых ваш ум всячески стремится избавиться.
Увидев же свою несвободу, исследуйте ее во всех деталях, разглядите структуру переживания: из чего оно состоит, как начинается, как проходит, какими действиями заканчивается. Этого достаточно для освобождения, ведь теперь вы оказываетесь вне переживания и можете направить его энергию в другое русло. Только не подменяйте осознание своих обусловленностей рассуждениями о них, иначе проход к свободе так и останется вашей мечтой. И отдавайте энергию своего внимания не страстям и желаниям, а Высшему, ощущаемому как гармония, блаженство, ясность.
На этом мы завершаем экскурсию в завораживающий мир квантовой физики и переходим к вопросам Сознания и пути человека. Всё, что мы узнали, изучая квантовую физику, нам очень там пригодится!
Для ознакомления с проявлениями тонких планов в мире биологии предлагаю вашему вниманию отрывок из замечательной книги Мачея Кучиньского «Жизнь — это мысль» [97] .
Инстинктивное поведение животных, до сих пор не объясненное биологами, — ключ (возможно, не единственный) к тому нематериальному пространству, в котором берут начало все явления природы. Мы убедимся в этом, проследив за пауками и птицами, связанными одинаковой страстью к ткачеству.
Птица ткач — африканская разновидность зяблика; от Восточного Конго до южноафриканских саванн встречаются поселения этих пернатых. Словно экзотические плоды, висят на деревьях десятки шарообразных гнезд, сплетенных из травы и других гибких волокон. Гнездо, занятое парой взрослых птиц и несколькими подрастающими птенцами, уже имеет приличный вес. К тому же оно набухает от дождей и раскачивается ветрами. Чтобы постройка в конце концов не рухнула, ткачи дополнительно прикрепляют ее к ветке крепким волосом животных, чаще всего взятым из хвоста зебры или антилопы гну. При этом птица клювом завязывает волос особым, всегда одинаковым узлом.
Известный любитель-природовед Эжен Марэ, живший в начале века в Трансваале и обладавший невероятным даром мгновенной наблюдательности, заметил, что пары юных ткачей, строя новые гнёзда, не берут пример со своих старших товарищей по колонии. Тогда он задал себе вопрос: кто и как их обучает? Ведь при строительстве гнезд птицы всегда придерживаются одного и того же плана.
Начал месье Эжен с того, что исключил фактор обучения. Для этого он вынул из гнезда несколько яичек ткачей и подложил их на высиживание канарейкам, жившим в его просторном бунгало. Когда ткачики проклюнулись и выросли, он не выпустил их на свободу, а перенес из канареечных клеток в «персональные», где они соединились в пары и, не имея доступа к каким-либо материалам, пригодным для плетения гнезда, снесли яйца прямо на пол клетки. Яйца у них отобрали и опять передали на высиживание канарейкам и так далее. Таким образом, четыре поколения ткачей были лишены не только контакта со старшим поколением и природной средой, но и даже вскормлены искусственной пищей.
Марэ решил, что если четвертое поколение ткачей ухитрится построить такие же гнёзда, как и неведомые им пращуры, это будет доказательством того, что такие способности обретены ими иным путем, а не наблюдением, примером и обучением.
Он подбросил в клетки горсточки травы, тонкие веточки, волокна и увидел, что ткачи тут же взялись за работу. Вскоре птицы сплели висячие гнёзда, ничем не отличающиеся от гнезд, построенных в буше их вольными предками. При этом они не хуже пра-пра-прадедов знали, зачем нужен оказавшийся в клетке конский волос. Они отнюдь не вплели его в стенку гнезда! Оставленный на потом, он был использован для прикрепления постройки к верхнему пруту клетки и завязан «фирменным» узлом!
Из своего эксперимента Марэ сделал вывод, что умение строить гнёзда должно быть наследственным. В те времена идея генов только зарождалась, а относительно механизма наследственности практически ничего не было известно. Ясно было одно: наследуемая информация должна пройти через фильтр яйца. В опыте Марэ это произошло трижды. Что же является носителем информации в яйцеклетке или сперматозоиде?
Сегодня мы точно знаем, что единственный носитель информации, передаваемой новому поколению, — нить ДНК с «зашифрованной» генетической «записью».
Однако попытка представить себе механизм «записи-зашифровки» формы гнезда, а затем прочтения «шифра» в соответствии с движением клюва птицы наталкивается на такие трудности биологического и информационного характера, что они делают такой способ передачи невозможным.
Работа автоматического станка с числовым управлением, вырезающего совершенно одинаковые металлические профили всегда одним и тем же способом, — вершина простоты по сравнению с задачей, стоящей перед ткачиком. Всякий раз иные — и дерево, и ветка, и материал для строительства гнезда; работа то и дело прерывается; многочисленные повреждения исправляются на ходу…
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, скажу: передачу «инструкции» построения гнезда генетическим путем приходится полностью исключить.
Что же остается? Что управляет молодой птицей, чтобы она могла вести себя в точности так же, как это делали поколения ее предшественниц? Биолог скажет — инстинкт. Хорошо, пусть инстинкт. Но кто знает, что скрывается под этим «инстинктом»?
И тут мы вступаем в «ненаучное» пространство, не поддающееся исследованию физико-химическими методами. Нам наверняка не удастся объяснить, что такое инстинкт, до тех пор, пока мы не примем гипотезы существования субтильных (тонких, идеальных) образцов форм и поведения, всюду присутствующих в пространстве и вступающих в своеобразный резонанс с живыми существами.
Амёбы — это одноклеточные существа, едва различимые невооруженным глазом; самые большие из них не превышают 0,6 мм в диаметре. Эти капельки цитоплазмы, заключенной в клеточную пленку, перемещаются, медленно ползая по дну водоемов и влажной лесной почве. Поглощают бактерии и каждые 3–4 часа делятся. Такова жизнь вида Dictyostelium discodeum. Невозможно даже представить, что амеба в состоянии совершить нечто большее. И вообще что-либо из того, что человеку удалось лишь после миллиардов лет медленного развития многоклеточного организма и 4 миллионов лет столь же упорного создания мозга Homo Sapiens. Тем не менее, это так.
Если на каком-то участке возникает нехватка пищи, голодающие амебы, до того свободно разбросанные по всей его площади, начинают выделять химический сигнал, который доходит до остальных особей и заставляет их собираться в центральной точке. Спустя некоторое время 46 тысяч одноклеточных создают общее тело, именуемое грексом. Подобно голой улитке, уже как единый организм, этот грекс продолжает перемещаться со скоростью 1 мм в час.
И тут-то начинаются вещи невероятные. Отдельные амебы «запоминают» очередность своего прибытия на сборный пункт, хотя у них нет органов памяти. Те, что первыми оказались в «голове» и ведут общество, «знают» о своей роли проводников. Если их переместить в хвост, они за короткое время вновь возвращаются во главу колонны.
Ежели переход грекса в поисках питательных бактерий не дает результатов, амебы изменяют поведение. Явно не обладая ни зрением, ни речью, ни способностью мыслить, сознавать собственное существование и положение в пространстве, они тем не менее начинают вести себя так, словно всё это у них есть.
Ради достижения столь далекой и абстрактной цели, как выживание хотя бы одной особи, простейшие приступают к созданию непростой инженерной конструкции в виде шаровой капсулы на высокой башне. Такая конструкция в принципе природе известна; нечто похожее представляет собою, например, головка зрелого мака на длинном стебле.
Строительство требует от амеб четкого разграничения задач и специализации клеток. Однако не видно, чтобы кто-нибудь отдавал им распоряжения. Те амебы, которые последними прибыли на место сбора, образуют из своих тел дискообразное основание. Из его середины вырастает стебель, создаваемый теми, что прибыли первыми. По ним взбираются следующие в очереди, и именно они формируют из себя шарообразную капсулу.
Часть амеб размещается в получившейся камере наподобие пассажиров в необычном экипаже. Здесь они преображаются, превращаясь в споры. Сжимаются, обезвоживаются, окружают себя плотной кожурой, затормаживают метаболизм и наконец становятся семенами, вроде маковых зернышек
Амёбы, образовавшие «конструкцию», сами обрекли себя на вымирание. Лишённые пищи, они вскоре погибнут. Спустя некоторое время капсула распадется, споры рассыплются, и, если поможет ветер, у них появится шанс попасть на влажную почву. Тогда они оживут, снова станут амебами, начнут питаться и делиться. Популяция восстановится.
А теперь, чтобы лучше понять, в чём суть того, что совершили амебы, взглянем на них с нашей, человеческой, колокольни. Представим себе, что в некой далекой стране в день рождения Обожаемого Вождя 10 тысяч его верноподданных бегают по стадиону, держа в руках разноцветные шапочки. Неожиданно они останавливаются, надевают шапочки на головы, и пред очами восторженных зрителей расцветает точный портрет вождя, сложенный из разноцветных пятнышек.
Вряд ли найдется биолог, который рискнет утверждать, будто дело тут в инстинктивном поведении молодежи. Очевидно, что вначале был разработан детальный план представления, начиная с портрета, разбитого на 10 тысяч цветных точек. Затем положение каждого паренька и девушки на стадионе было точно определено, и даны инструкции, где, когда и какая шапочка должна оказаться на голове. Был оговорен сигнальный код и способ его передачи. Мозг каждого участника запомнил инструкции, и в соответствии с ними человек действовал во времени и пространстве.
Тем не менее, те же самые биологи упорно твердят, что амебы якобы обходятся без всего вышеперечисленного. И утверждают это в эпоху информатики, кибернетики и бурного развития теории управления!
Без проекта конструкции, без центра управления, без плана строительства создать что-либо в принципе невозможно. В природе тоже. К амебам это приложимо в равной мере. Но известно же, что амебы не вычерчивают выкройку штанов на березовом листке. Нет у них и ни малейшего представления о цели и результате совместного действия, поскольку последнее связано исключительно с сознанием и мозгом на человеческом уровне. Так каким же чудом амебы справляются со столь сложной задачей? Ясно одно: это чудо не может быть следствием информационной пустоты. Тогда кто или что создало необходимый «пакет» информации, где его хранит и как преобразует, если мозг тут не при чём?
На ум опять приходят гены. Ну что ж, теоретически рассуждая, генетическая «запись» необходимых сведений возможна. ДНК амебы, как и любая другая, — это длинная лента, вдоль которой линейно расположены «буквы» — основания генетического кода: аденин (А), тимин (Т), гуанин (Г) и цитозин (Ц). Сгруппированные тройками в различных комбинациях в так называемые кодоны, они являются шифром для аминокислот, что создают белковые цепочки.
Такую «запись» можно использовать и по-иному. Например, приписать кодонам цифровые значения. Чтобы такую «запись» реализовать на практике, каждая прибывающая на сбор амеба должна получать очередной номерок и в зависимости от него — координаты позиции, которую ей следует занять в конструкции. Кто-то или что-то должен эти номерки присваивать и одновременно контролировать движения каждой из 60 тысяч особей.
Затем каждая взбирающаяся по своим сестрам амеба должна была бы постоянно устанавливать свое положение по отношению к нулевому пункту трех осей координат (х, у, z), чтобы знать, следует ли ей взбираться дальше, переместиться левее или же правее. Однако, согласитесь, это требование абсурдно, поскольку у амеб нет органа, служащего для телезамеров и сравнения изменяющихся данных с имеющимся планом.
Тогда что же руководит амебами?
Действительно, их поведение можно объяснить, только приняв существование внешнего фактора, влияющего на весь «коллектив», хранящего план-проект, управляющего движениями каждой особи; решающего, как разместить каждую из 40, 60 или более тысяч клеток; всякий раз определяющего диаметр основания и толщину колонны в зависимости от веса и диаметра будущей капсулы.
Существование такого фактора не умещается в рамках известных нам законов физики. Ни одно из известных науке полей: магнитное, гравитационное, электромагнитное — не пригодно для хранения плана или же образца сложных и изменяющихся во времени физических структур: объём информации, которую возможно в таких полях разместить, невелик. По той же причине они не годны для программирования чрезвычайно гибкого поведения живых организмов. Поэтому оправдано предположение, что то, от чего биологи отделываются, назвав «инстинктом», принадлежит трансцендентальному пространству.
Это какой-то вид «представления, воображения», пребывающего, вероятно, в объеме всей Вселенной и воздействующего на всех амеб, где бы они ни появились. И хотя он нематериален, тем не менее «читабелен» для существ, которые, следуя его указаниям, собственными телами заполняют субтильный образец «конусообразного холмика», «ползающей улитки» и, наконец, «башни». Так же «ведет себя» в квашне дрожжевое тесто, когда заполняет собою объём квашни и принимает ее форму.
Я думаю, что именно наука, как это ни парадоксально, достигнув в ходе исследований непреодолимых границ, предоставит нам доказательства трансцендентальной основы всего сущего.
97
Кучиньский М. Жизнь — это мысль. Варшава: Альфа, 1997.
Часть 2. Сознание
Глава 9. Сознание. Что это?
На существующем уровне развития науки стало очевидным, что философия мистицизма представляет собой наиболее последовательную философскую основу из всех научных теорий.
Если спросить психолога, что такое сознание, то, скорее всего, мы услышим что-то наподобие: «Сознание — это деятельность сознательной части психики. Это то, что может быть вербализовано или осмыслено».
Однако такое определение только разграничивает человеческое сознание и подсознание и никоим образом не отвечает на вопрос, что такое сознание. Это понятие оказывается невозможно определить вне представлений о потребностях человека, его целенаправленного поведения, общения с себе подобными, то есть вне характеристик самого человека и его взаимодействия с окружением.
В этой и нескольких следующих главах речь пойдет о характеристиках проявленного сознания [98] (ПС), то есть сознания на уровне отдельной структуры. Подчеркну: мы будем говорить не о скрытом потенциале сознания, который, как мы убедимся позже, бесконечен на любом из уровней, а об его актуально проявленных свойствах.
98
На санскрите этот уровень сознания именуется ви-джняна (частное, проявленное сознание), в противовес джняне, то есть сознанию как свойству Универсума в целом.