Квартирный вопрос (сборник)

Васильев Сергей Викторович

— Гроза будет?

— Посмотри-ка лучше сама!

Забыв о еде, мы стояли и смотрели, как за считанные минуты на город спускалась ночь, как гасла, сползая за горизонт, заря и загорались редкие тусклые звезды. В каком-то ужастике был эпизод с ускоренной сменой времени. Никогда не думал, что увижу всё это воочию.

В подсобке отыскались две свечи. Желтоватый свет озарил помещение, раскидав тени по углам; тени эти с каждой минутой становились всё гуще и гуще, всё четче обрисовывая круг света.

— Что будем

делать дальше? — спросила Надежда.

В другой ситуации мне бы, наверное, понравилось, что во мне видят руководящую силу.

— Думаю, самым разумным будет поискать машину и, если к утру ничего не изменится, отправляться в Хворовск.

— Я не помню, чтобы нам встречались машины.

— Это еще ни о чем не говорит. Мы же не были в центре и у вокзала.

— Ты умеешь управлять электричкой?

— Не охлаждай мой пыл. Нам надо добраться до людей, чего бы нам это ни стоило.

— А если и в Хворовске никого нет?

— Тогда до Екатеринбурга.

— А если…

— Никаких «если»!.. — оборвал ее я с такой решительностью, словно сто тысяч могли в одночасье провалиться сквозь землю, а вот миллион — уже ни за что.

Я хотел было уже развить свой план, как со стороны двери послышался какой-то скрип. Надя округлила глаза. Нам бы обрадоваться, а мне, напротив, стало не по себе. Вымерший город, ночь, пульсирующий круг света — и легкий шорох в темноте.

— Тс-с…

— Да это, наверное, собака, — привстал я.

Входная дверь дрогнула снова, а потом приоткрылась — совсем немного, но рывком: так обычно протискиваются кошки. Пламя свечи испуганно дернулось навстречу сквозняку.

В дверной проем просунулась голова — действительно на кошачьем уровне и размером с кошачью. Только вначале мы увидели не голову, а усы — два длинных тараканьих уса, жестких и гибких, как стальная проволока.

Я так и замер, не завершив подъем.

— Замри, — тихонько, одними губами прошипел я, хотя это, собственно, и не требовалось — Надя окаменела, задохнувшись немым криком ужаса.

Существо втиснуло в щель голову с черными пуговками глаз и часть длинной шеи, оставив лапы снаружи, и тупо замерло, защемленное дверью. Ту часть, что мы могли видеть, покрывала редкая зеленовато-белесая щетина.

Я пошарил под прилавком, нащупал широкий нож, которым делят на половинки буханки.

Голова неловко дернулась влево-вправо, пытаясь выбраться из дверного зажима. Появилась лапа — тонкая, голая, с тремя коготками. Скребнула порог и вновь пропала. Существо обреченно застыло, и лишь усы беспрестанно двигались, ощупывая пространство вокруг. Потом оно дало задний ход, и дверь захлопнулась.

Я наконец-то выдохнул и плюхнулся на стул.

— Вот, это как раз одна из гипотез, — деревянными губами вымолвил я. — Нас перенесли на другую планету.

4

Я забаррикадировал дверь стеллажом, а потом мы еще и в подсобку передислоцировались: там на двери имелся внутренний запор.

— Понимаешь, это действительно невероятно, но многое объясняет. И то, что остались только мы, и отсутствие электричества, и то, что быстро стемнело…

— И Луны нет, — вторила Надежда, зябко передергивая плечами (ночь и в самом деле обещала быть не по-летнему холодной).

— Это тоже, — согласился я.

Хотелось говорить аргументированно и уверенно, хотя какие тут могут быть аргументы! Сплошные «в некотором царстве»…

— Фантасты о подобном уже писали и не раз: всемогущие пришельцы берут нескольких землян и переносят на другую планету. Это, понимаешь, эксперимент такой: наблюдать за нашей реакцией, поступками… Кинемся мы набивать карманы деньгами, или передеремся меж собой, или… влюбимся.

— Счас! — фыркнула Надежда. — А зачем им это?

— Ну, в основном, чтобы узнать, готовы ли мы, как представители земной цивилизации, вступить в контакт или же недостойны.

— А я с такими скотами ни за что бы не стала контактировать! — громко высказала свою точку зрения Надежда, демонстративно глядя в потолок. — Эй, слышали?

— Чем они провинились?

— А мы — чем? Что за эксперименты такие? Нам не до Хворовска надо добраться, а до этих зеленых, слышишь, Толик!

Гипотеза с инопланетянами понравилась нам обоим. Она не только объясняла события, не только некоторым образом успокаивала, но и указывала цель для грядущих поисков. Это было как театральный греческий «бог из машины» — нечто, что решало все проблемы махом и без излишних сложностей.

У меня даже поднялось настроение, да и Надежда, хоть и была зла на инопланетян, тоже несколько повеселела. Хоть они и не слишком хорошо обошлись с нами, эти зеленые, но всё равно гораздо спокойнее жить, осознавая, что находишься под опекой сверхцивилизации…

Надежда заснула первой, свернувшись калачиком под ватником и уткнувшись носом в кулачки. Я бодрился, изображая собой недремлющего стража, но потрясения дня всё равно сказались, и в конце концов я провалился в сон, как в колодец.

5

Я вздохнул и поморщился. Не от внезапно расползшейся по груди тупой боли, а от спертого воздуха. Пахло гадко, очень гадко и… почему-то привычно. Зато меня покрывала белая, чистая до ощущения прохлады, простыня. «Значит, всё было лишь сном?» Эта мысль, непонятно к чему относящаяся, мелькнула в кратком отблеске радости и канула. Что-то предшествовало ей, но что — я не успел вспомнить. Потому что увидел руки, распластанные по простыне. Высохшие и длинные, распухшие в суставах, с коричневыми пигментными пятнами. Лапы. Страшные. Чужие. Мои.