Квиддичная Трилогия - 2

Rebecca

Грейнджер опустилась в кресло и посмотрела Малфою прямо в глаза. Годы щадили ее, хотя многие магглорожденные ведьмы после тридцати начинали неудержимо стариться (проблемы эстрогенного обмена, связанные с реакцией эндокринной системы на магию), но счастливой супруге Рональда Уизли удалось этого избежать. Гладкая шея, свежие щеки… ее возраст выдавали только глаза - жесткие, цепкие, с почти незаметной вязью морщинок у висков - да первые нити седины в темно-каштановых волосах. Когда-то пушистые вьющиеся пряди сейчас были свернуты в тугой гладкий узел на затылке, а форменная синяя мантия традиционно спускалась до самого пола. Грейнджер сидела, вскинув голову и безупречно выпрямив спину. Чем-то она неудержимо напоминала старую кошку Макгонагалл - а, скорее всего, просто

бессознательно копировала свою любимую учительницу. Драко усмехнулся краем рта.

– Так чем я могу быть вам полезен, миссис Уизли?

– Мне надо задать вам несколько вопросов, целитель Малфой.

– Слушаю вас.

– Вчера аврор Поттер самовольно покинул ваше отделение?

– Да, но…

– Я прошу вас отвечать только «да» или «нет».

Малфой стиснул зубы.

– Да.

– Охрана госпиталя была поставлена в известность?

– Да.

– Мистер Поттер получал необходимое лечение?

– Да.

– Он состоит с вами в сексуальной связи?

– Да… да как это пришло вам в голову, миссис Уизли?

Он произнес последнюю фразу на полном автомате - спасла многолетняя выучка. Грейнджер резко подалась вперед.

– Мне повторить мой вопрос, целитель? Или предпочитаете допрос под Веритасерумом?

– Мой адвокат свяжется с вами, - ледяным тоном произнес Драко, судорожно стискивая под столом ручку кресла - в груди ядовитым цветком распускалось бешенство. Проклятая грязнокровная свинья… Вот и говори после этого о гриффиндорской дружбе… Мерлин, надо срочно искать Поттера…

Внезапно «грязнокровная свинья» откинулась на спинку кресла, повела плечами и усмехнулась.

– Не сходи с ума, Малфой, - холодно сказала она, - разумеется, не будет никакого Веритасерума и никакого адвоката. Просто ответь мне: как давно это длится?

Драко тоже откинулся в кресле и смерил грязнокровку ядовитым взглядом.

…Когда-то он физически брезговал ею - стародавние предрассудки, впитанные вместе с чистокровным молоком Нарциссы. Потом, после того как Драко пообщался в Хоге с магглорожденными и понял, что, в сущности, различия между ними велики, но отнюдь не столь чудовищны, как казалось ему в детстве, брезгливость сменилась язвящим, как осиный укус, чувством зависти. Зависти к ее уму... а затем и еще кое к чему, но об этом он предпочитал не думать. Когда грязнокровка орала и корчилась под палочкой тетки, Драко не думал о причиняемых ей страданиях, поглощенный мыслями о запертом в подвале Поттере. А после войны Малфой почти никогда не вспоминал о ее существовании, равнодушно пролистывая страницы газет, с которых она повествовала об очередном нововведении в законах или торжественно вещала на ежегодных приемах по случаю годовщины Великой Победы. Даже тогда, в клубе, он не обратил на нее особого внимания - теперь эта женщина была ему абсолютно неинтересна. И тем сильнее ощущалась сейчас злая усмешка судьбы: он никогда не думал, что первым человеком, задавшим вопрос о его отношениях с Гарри, будет именно она - старый школьный недруг и всем известная «заучка». Но Малфой по-прежнему превосходно держал себя в руках.

– И опять-таки: я не понимаю, о чем ты говоришь, - спокойно ответил он.

Грейнджер сунула руку в карман, извлекла оттуда небольшой клочок бумаги, покрытый мельчайшими строчками, и взмахнула над ним палочкой.

– Engorgio! Малфой, подобные тебе часто увлекаются коллекционированием. Не желаешь полюбопытствовать? Раритет, можно сказать.

– С тобой все в порядке, Грейнджер?
– он спросил это тем же равнодушно-любезным тоном, но внутри все сжалось от дурного предчувствия. В сероватом газетном листе Малфой узнал номер «Ежедневного Пророка».

Карие глаза сощурились, и грязнокровка палочкой подтолкнула газету к нему.

– Тебя не удивило отсутствие утреннего выпуска? Или ты столь рафинирован, что даже газет не читаешь? Весь тираж пошел под Evanesco, Малфой, сохранилось два номера - оба они у меня. Полюбуйся.

Холодея, Драко придвинул к себе шуршащие, пахнущие типографской краской страницы.

…Однажды

в детстве родители взяли его с собой в Париж к родне Люциуса, и там воображение пятилетнего Малфоя поразил маггловский конный цирк (двоюродный племянник отца, страстный любитель лошадей, решил таким образом развлечь мальчика). Молодой маг умилялся, видя бурный восторг маленького родственника, он подробно рассказывал ему о джигитовке, а Драко слушал и запоминал. Через пару дней после возвращения домой Малфой тайком пробрался на конюшню, со стенки денника залез на спину отцовского жеребца, встал и свистнул. Развеселое животное галопом полетело к выходу, и Драко со всего маху заехал лбом в дубовую балку. Хорошо еще, что он отделался обмороком, испугом и шишкой на лбу, и что рядом оказался домовик, не теряя времени доставивший его к гостившему в Малфой-мэноре Снейпу. Тот моментально наложил на крестника Enervate, влил в него несколько лечебных зелий и залечил ушибы. За обедом мать не проронила ни слова, а вечером, когда из Министерства вернулся Люциус, Драко в первый и последний раз в жизни отведал отцовского ременного пояса, после чего преисполнился равнодушия к цирку вообще и к конному в частности. Но на всю жизнь ему запомнился чудовищный удар и искры из глаз. Примерно такое же ощущение он испытал и сейчас, глядя на разворот «Пророка», где под огромным заголовком «Сенсация! Старая любовь или новое увлечение?» красовалась большая колдография.

Снимок был сделан через окно - периодически кадр заслоняла тень развевающейся на ветру занавески - но даже это не мешало разглядеть интерьер VIP-палаты и две прильнувшие друг к другу фигуры. Неизвестный ублюдок не сплоховал: он поймал как раз тот момент, когда Главный аврор увлеченно отвечал на поцелуй заведующего колдотоксикологическим отделением, и увлеченность эту никак нельзя было списать на благодарность за успешно проведенное лечение. Драко пробежал глазами статью, наполненную ахами, охами и - одно хуже другого - предположениями о романе двух бывших солдат противоположных сторон, сцепил зубы и оттолкнул газету обратно к Грейнджер. Несколько секунд он физически не мог заставить себя посмотреть ей в глаза, потом медленно поднял голову.

Грязнокровка явно получала от происходящего немалое удовольствие: на ее обычно бледных скулах цвел кирпично-красный румянец, а во взгляде читалась удовлетворенность, словно дело происходило на уроке трансфигурации, где она в очередной раз умудрилась первой превратить спичку в иголку. Впрочем, встретившись глазами со старым врагом, она мигом согнала с физиономии неподобающее истинной гриффиндорке выражение и уставилась на Драко холодно и выжидающе.

– Что скажешь? Замечательная история, верно? Такая… романтичная. Представля-яю себе, как обрадовались бы сотни домохозяек по всей Британии… и это я еще молчу об их мужьях, Малфой.

– Как тебе удалось?
– глухо спросил Драко и вытащил из кармана пачку сигарет.

Лицо Грейнджер неожиданно смягчилось. Она взяла со стола свою палочку и протянула ее к Малфою.

– Lumos.

Он вздрогнул, глядя на подмигивающий огонек, потом извлек сигарету и прикурил. Грейнджер поерзала в кресле.

– Разрешишь?

В первый момент он не понял, но уже через секунду протянул ей пачку. Грязнокровка ловким привычным движением выдернула оттуда сигарету, сунула ее в рот и глубоко затянулась. Синеватый горький дым, окутавший обоих, принес Драко странное чувство сообщничества… Гермиона Уизли убрала палочку и вновь откинулась на спинку кресла. Теперь она смотрела Малфою в лицо без издевки - скорее, задумчиво.

– Слава Мерлину, в редакции у меня есть свой человек, - устало сказала заместитель главы Департамента обеспечения магического правопорядка и стряхнула в пепельницу рыхлый серый столбик, - когда верстался сегодняшний номер, он успел прислать мне патронуса. Я уже через пять минут была там… с обливиатором, разумеется. Но, к несчастью, не смогла найти хоть одного стоящего легилимента - пришлось действовать в жуткой спешке, я опасалась, что какой-нибудь засранец смоется оттуда... Я не знаю, кто принес им снимок, Малфой. И это меня убивает.