Квиддичная Трилогия - 2
Шрифт:
Небольшая уютная комната, которую Тори использовала для, как она выражалась, «бегства из лона семьи», носила на себе четкий отпечаток личности его супруги. Разнообразные колдографии Скорпиуса и самого Драко тесно соседствовали с портретами любимых производителей жениного питомника и снимками с выставок. Огромное бюро было завалено кучей пергаментов, рекламными буклетами собачьих кормов и надорванными конвертами. Мебель из светлого бука матово поблескивала в оранжевом свете каминного пламени; обтянутые синим сафьяном пухлые кресла, набитые гиппогрифьим волосом, так и манили присесть; на мягком бежевом
Запах сигаретного дыма.
Он вздрогнул. Напряженные дневным разговором с Грейнджер нервы натянулись как веревки - Астория курила очень редко, последний раз он видел жену с сигаретой, когда Скорпиус в восьмилетнем возрасте сорвался в парке с детской метлы и ударился головой о корень огромного дуба. Драко торопливо шагнул вперед и резко позвал:
– Тори!
– Я здесь.
Тяжелая портьера, скрывавшая балконную дверь, пошевелилась, прошуршав по ворсу ковра, как змея по песку, и Астория вошла в комнату. Бледные щеки жены порозовели от холодного воздуха, длинные белокурые волосы свисали вдоль осунувшегося лица. Сердце Малфоя страшно стукнуло.
– Что случилось?
– громко, почти грубо спросил он.
– Что-то со Скорпиусом?
Жена смотрела на него странным взглядом - словно не узнавая.
– Со Скорпиусом все в порядке, - спокойно ответила она.
– Драко… Мерлин меня раздери, что у тебя с Поттером?
Глава 12.
Малфой откинул голову назад и плотно сжал губы. «Дежавю… так, кажется, зовут это магглы», - мелькнуло у него в голове: жена смотрела на него тем же неверящим взглядом, что и Гермиона Грейнджер. Тонкие пальцы Астории, вцепившиеся в воротник мантии, безжалостно сминали нежное валансьенское кружево. Она медленно прошла мимо Драко, почти упала в кресло перед камином и сгорбилась, уронив на колени до синевы озябшие руки. По бледному лицу четким рисунком пробегали тени от пылающего огня, изменяя ее черты и придавая им сходство с трагической древней маской.
– Так что ты мне ответишь?
В сознании Драко ошеломление первых секунд странным образом переродилось в глухую тошнотворную злобу, которая скрутила внутренности узлом и вырвалась наружу грубым, даже презрительным:
– Откуда ты знаешь? Что, рылась в моих вещах?
Голова Астории дернулась, как от хлесткой пощечины. Жена плотно зажмурила глаза и сжала кулаки. Опомнившийся Малфой рванулся вперед, упал перед креслом на колени и стиснул в ладонях ее ледяные руки.
– Прости. Прости, ради Мерлина, я не думал того, что сказал, - он прижал подрагивающие пальцы к губам.
– Прости меня, Тори.
Астория открыла глаза, блеснувшие в свете камина водянисто-стеклянным блеском, и вдруг невесело рассмеялась. Она осторожно высвободила руки и откинулась на спинку кресла.
– Лучше бы, Малфой, ты обвинил меня в этом обоснованно, - горько сказала она.
– Поверь, это было бы много, много лучше…
Драко, продолжая стоять на коленях, впился в ее лицо вопрошающим взглядом. Он чувствовал, как в груди разрастается
– Говори же, черт возьми.
– Два часа назад я получила вопиллер, Драко. Счастье, что Нарциссы не было…
Она говорила что-то еще, но Малфой не слушал. С огромным трудом он собрал остатки самообладания и резко встал на ноги. Еще больше побледневшая жена умолкла, неотрывно глядя на него. Драко, напряженно размышляя, обвел кабинет невидящим взглядом.
– Так. Как выглядело письмо?
– Стандартный вопиллер, - Тори тоже взяла себя в руки и отвечала теперь коротко и четко.
– Как только он смолк, разумеется, сгорел. Почерка я, увы, не разглядела.
– Это понятно. Голос незнакомый, конечно?
– Конечно. Но ты же знаешь, есть чары…
– Знаю. Сова тоже незнакомая?
– Да.
Тупик. Чего и следовало ожидать.
– Что… - он кашлянул, собираясь с духом, - что там было? Угрозы? Шантаж?
Астория коротко усмехнулась.
– Да собственно, ничего для меня нового: «Ваш муж, миссис Малфой, состоит в любовной связи с мужчиной...». Меня просто поставили в известность о происходящем. Неожиданностью, как ты понимаешь, оказалось только имя.
Малфой, мерявший шагами комнату, резко остановился и обернулся к ней. Сам не зная почему, он вдруг спросил:
– Тебя это шокирует?
– Признаться - да, - жена почти насмешливо скривила рот.
– Прости, но это похоже на пошлый любовный романчик: они - старые враги, их ненависть друг к другу была безграничной, но вдруг…
– Астория. Прекрати, - в его голосе кованым железом громыхнули ноты, унаследованные от покойного деда, Абраксаса Малфоя, чье увлечение выездкой драконов в свое время неприятно поражало чистокровное магическое общество, и жена прикусила губу.
– Извини. Это было лишнее.
– Да. И не нужно об этом больше, прошу тебя.
– Хорошо. Но, Драко… ты понимаешь, чем это нам грозит? Я знаю, когда речь идет о чувствах... Мерлина ради, Малфой, ты что, не отдаешь себе отчета в том, насколько эпатажен твой выбор? По... Поттер всегда на виду, за ним следят тысячи глаз. Случись что... скандал будет ужасен, Драко. Газеты разорвут вас в клочья.
Драко отвернулся. Воспоминание о шуршащих страницах «Ежедневного Пророка», которые Грейнджер брезгливо толкнула к нему кончиком палочки, залило его щеки предательским румянцем. Жена поднялась из кресла, неслышно подошла к нему и положила руку на закаменевшее плечо Малфоя.
– И еще. Ты... ты помнишь его... Джиневру Поттер? Возможно, я плохо разбираюсь в людях, но уж поверь мне: ее реакция будет далеко не такой мирной, как моя. Это-то ты понимаешь? Нам надо думать о сыне, Драко. В его возрасте пережить такой скандал...
– Я знаю. И я все понимаю, - резко ответил Малфой, нервическим движением сбрасывая ее ладонь.
– Я со всем разберусь, Тори. Дай мне немного времени. Даю тебе слово, что справлюсь с этой проблемой.
Лицо Астории заволокло туманом печального недоверия.