Квинт Лициний 2
Шрифт:
Там мелькнуло что-то непонятное, и она коротко задумалось, явно не о мороженом. Взгляд на миг стал из тех, которым скульптор смотрит на мраморную глыбу, в уме прикидывая, что таится в ее глубинах. Затем она суетливо заправила за ухо некстати выбившийся локон и, вдруг, залилась краской. У рыжих девиц это происходит легко и сразу, вот и Тома вспыхнула сейчас вся, от кончиков ушей и лба до выреза ночнушки.
– Что?
– от неожиданности я подался вперед.
– Ох...
– прошептала почти беззвучно, прижав ладони к пылающим щекам.
– Дюш... Как мне стыдно... Как никогда...
Она подтянула коленки и, уронив голову, обхватила их руками. Теперь я видел только ее макушку и поникшие плечи.
Лет десять-пятнадцать назад, там, в циничном будущем, я бы в первую очередь подумал бы о том, а не ведется ли сейчас со мной расчетливая игра; холодно анализировал, сколько в этой сцене от искусства кокетства и тонкого умения манипулировать мужчинами; взвешивал плюсы и минусы в открывающихся возможностях.
Год назад я бы испугался за целостность кокона, которым кропотливо оплел свой мирок.
Сейчас же сердце дерзко, по-мальчишески кричало "хочу любить!", и мне нечего было противопоставить этому горячему зову, рвущемуся из самой глубины души. Поэтому я просто ткнулся в темечко губами и, глубоко вдохнув запах волос, замер. В ушах будто зашумело море.
Мы помолчали, потом я отодвинулся и взял ее покорную кисть. Пальцы оказались холодными, и мне пришлось припрятать их между ладошками.
– Понимаешь, - начал осторожно подбирать слова, - что сделано, того уже не исправить. И пусть...
– И что теперь делать?
– бесцветно спросила она, все так же упорно глядя вниз.
Я замер, вспоминая.
"Ты самая красивая", - неискренне шепчу в ухо, а пальцы уже торопливо теребят пуговицу на блузке.
"Я обязательно позвоню", - киваю в закрывающиеся двери ободранного "Икаруса", и, чуть выждав, метко забрасываю скатанную бумажку с номерком телефона в оплеванную урну.
"Дети спят уже?" - и, деловито отводя глаза на вешалку, - "мне срочняк подкинули, жрать хочу - не могу..."
– Что делать...
– растерянным эхом повторил я, а потом решительно выдохнул, - да жить! Жить, Томка! Это так здорово... Только давай договоримся не петлять по дороге, и оно будет нам в радость.
Она молча прислушалась, потом подняла на меня поблескивающие влагой глаза:
– Ты... А ты сможешь простить?
На скуле нарисовалась дорожка. Я мягко провел пальцем, стирая, и, улыбнувшись, кивнул:
– Да, прощаю, - помедлил и добавил, - не с легкостью, но с радостью. Правда.
Она с облегчением выдохнула, потом чуть слышно шмыгнула носом и попросила с едва заметной укоризной:
– И не торопи меня. Мне не просто.
Я развел руками:
– Извини... Мне просто нравится слышать твой голос и радостно видеть тебя. Тебя это не обижает?
– Нет, - мотнула она довольно головой и улыбнулась с легкой иронией, - слушай на здоровье. И... мне с тобой тоже хорошо.
Четверг, 06 октября 1977, утро
Ленинград, ул. Чернышевского
– Za ushko da na solnyshko...
– Фред медитативно покачивался с пяток на носки и обратно у приколотого к стене изображения уха формата А4.
– Ja, ja, Kemska volost, - отозвался развалившийся в кресле Джордж.
– А кто будет солнышком?
– невинно вопросил Карл от окна.
– Явно не мы, да?
– фривольный тон Джорджа намекал на какую-то непонятную Синти игру слов.
– А жаль, отчетливо жаль...
– О чем эти клоуны базарят, Фред?
– Синти за последние недели вполне освоилась в компании "архивариусов", которые сошли ей за подружек.
Фред подробно разъяснил. Синти немедленно налилась гневом.
Нет, вопрос секса для нее стоял остро, с этим не поспоришь. В консульстве - никого, соседи по дипломатическому корпусу тоже не интересны: женатые стариканы и зеленая молодежь. В последнее время она даже на некоторых примелькавшихся парней из наружки начала посматривать с интересом. Нет, понятно, что ничего не случится, но отчего ж не помечтать-то?
Пригасив гнев, она внимательно посмотрела на мужчин. У, гады, опять разыгрывают... Ну и слава богу, секс с ребенком ей не интересен даже сейчас.
– Кстати, - сказала она, - я тут подумала...
Фред лениво приподнял руку:
– Синти, золотце, ты вчера ничего необычного не ела?
Она непонимающе моргнула, вспоминая вчерашнюю диету. Со стороны кресла полетело хихиканье.
Гады, однозначно, гады. Ну, ничего, хорошо смеется кто? Вот именно...
– Итак, я подумала, - с нажимом продолжила она, - возьмем за исходный пункт связку из осведомленного отца и сына-связника. Мотив - желание уйти за кордон. Окей, принимается, разумная версия, не хуже других. Тогда я постулирую, что сын должен учиться в специализированной английской школе.
В комнате стало тихо. С лиц мужчин сползло дурашливое выражение.
– Смотрите, - с энтузиазмом продолжила Синти, - отец весьма информирован. Значит - входит в местную элиту. Он очень предусмотрителен - на это указывает способ связи. Он хочет лучшей жизни на западе для себя и своего сына. Значит, он будет его к этой жизни готовить. В частности - предоставив наилучшую возможность для изучения языка.
– Хо-хо, - сказал Фред и с силой растер лицо.
– Дальше.
– Я узнала, в городе всего двадцать две специализированные школы с углубленным изучением английского. Если брать два последних класса, это порядка тысячи мальчиков. Кстати, не все такие школы одного уровня, есть примерно десяток наиболее качественных. Тогда круг подозреваемых еще меньше. В общем...
– она поколебалась, но продолжила, - за неимением других идей, можно отработать эту. Шансы неплохи.