Квинтэссенция Кью
Шрифт:
Мои мышцы свело, и это не девушку стошнило, а меня. Я забрызгала обувь КЖ жареной курицей, съеденной на обед, и рухнула в теплую бездну.
Они, наконец, сделали это. Нашли мою слабость.
Они могли делать со мной все, что хотели. Мучить меня. Насиловать. И я всегда бы сохраняла свой внутренний огонь, который вел меня вперед. Но заставить меня причинять боль и мучить кого-то еще? Это был рецепт потери моего рассудка.
Рецепт, который действительно сломит меня навсегда.
***
Я
Мои колени были поцарапаны и разбиты. Зубы сжаты до боли. Голова гудела от нескончаемой боли, а в боку отдавался удар КЖ за неподчинение.
Ты превращается в одного из них. Ты причиняешь боль другим. Ты становишься дьяволом.
Я сделала это, чтобы защитить их! Я сделала им больно, но намного меньше, чем сделал бы этот людоед.
Тебе нет оправдания. Ты сломилась. Они победили.
Нужно бежать. Бежать. Бежать. Бежать. Бежать.
Я напрягла мозг, пытаясь остановить вихрь слов, от которого тошнило.
Я не могла двигаться, не говоря уже о побеге. Это было невозможно.
Часы тикали, а я не могла спать. Мой мозг не давал мне покоя с проклятиями и обвинениями, говоря мне бежать даже тогда, когда мое тело не подчинялось. Крик девушек звенел в ушах, казалось, навечно.
Каждый раз, когда я закрывала глаза, Кью появлялся передо мной.
— Как ты могла, Тесс? Ты стала одной из них. Я думал, что ты лучше. Думал, что ты была чиста. — Он опустил голову, глаза блестели от разочарования. — В тебе не осталось ничего, что можно было бы любить. Ты предатель. Монстр. Мне придется убить тебя.
Я подбежала к нему, но что-то сдерживало меня. Какая-то невидимая стена.
— Нет! Это не я. Я не хотела этого делать. Я сделала это, чтобы спасти их!
Он рассмеялся, бросив взгляд такой ненависти, что я прижалась к полу от стыда.
— Ты слаба, Тесс. Так слаба. Я недооценил тебя. Я видел кого-то свирепого в тебе. Теперь все, что вижу, — это опустошенная маленькая девочка.
— Тогда спаси меня! Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Очень. — Я не могла перестать плакать.
Кью покачал головой. Его мощное тело, заключенное в черный костюм, смотрелось так, как будто он собирался на похороны. Мои похороны. Он прощался со мной.
— Кью!
Он отказывался смотреть мне в глаза. Повернувшись спиной, он медленно уходил в клубящийся туман.
—
Кью ненавидел меня. Я ненавидела себя. Я хотела умереть.
***
Прошло еще больше времени.
Дверь моей камеры открылась, и вошла женщина, которая делала мне татуировку. Она двигалась смело, спокойно и счастливо. Она улыбнулась широко, держа в руках шприц.
— Готова к следующей дозе, Cari~no?
Я переместилась в вертикальное положение, проклиная свою тяжелую голову.
— Нет... п-пожалуйста, не надо больше уколов. — Мои слова были невнятными, натыкались и перемешивались друг с другом.
Она села на краю кровати, протягивая руку к моей руке. Я крутанулась, сумев избежать ее захвата.
— Нет. Я сказал не н-надо.
Ее улыбка соскользнула с лица, сменившись гневом.
— Матео!
Дверь открылась, и в комнату вошел Шрам, держа бейсбольную биту. Он стал подходить, пока его колени не коснулись края убогого ложе.
— Не заставляй меня использовать это. — Он ударил битой по руке, угрожая мне. — Будь послушной и дай Софии ввести тебе лекарство, хорошо?
Его голос был настолько гладким по сравнению с КЖ. Создавая впечатление цивилизованного, хотя на самом деле он был худшим из них. Он был настоящим психопатом.
Горло забилось, и я стала заламывать негибкие пальцы, держа руки на коленях.
— Прошу вас. Деньги. Драгоценности. Я отдам вам…
«О чем я говорю? Я голодна. Попроси еды. Я замерзла. Может быть, если ты согласишься на укол, они дадут одеяло».
О, как же мне понравилась эта идея. Одеяло. Мне казалось, прошла целая вечность, с тех пор как мне было тепло в последний раз.
Я тяжело закашлялась, стараясь изо всех сил своих легких, чтобы перевести дыхание.
Кто-то толкнул меня, заставляя лечь, и мягкие пальцы взяли меня за руку, поворачивая ее. Мягкое нажатие на сгиб руки заставило сердце забиться быстрее.
— Нет! Стойте!
Слишком поздно.
Игла пронзила мою кожу, и женщина нажала на поршень. Мгновенно горячая, холодная, покалывающая, жгучая жидкость вошла в мое тело и начала свое путешествие, отравляя меня.
Мое состояние ухудшилось от того, что они мне дали, чем бы это ни было, поэтому у меня не было шансов.
Мои глаза больше не могли видеть, и я поплыла в темноту. Моя голова была шаром для боулинга массой в двадцать тонн.
Я вздохнула, слушая тяжелый стук сердца. Не было никакого другого шума, кроме моего поверхностного дыхания. Женщина и Шрам ушли.
Как давно? Я не знала.
«Пришло время, чтобы бежать! Вставай. Сделай это! Свобода!»
Я не знаю, как двигалась, но в один момент я валялась на пародии постели, а в следующий лежала мешком на полу.