Квир 2

Та

Они рассказали про Алекс все, как было на самом деле. Что познакомились с нею несколько лет назад, а посочувствовав ситуации, пригласили в семью. На удивление, ребята ни разу не услышали от психолога вопроса, была ли с ними мать ребенка в каких-то интимных отношениях. Видимо, Вика решила избежать данного уточнения по личным соображениям. Было очевидно, что она в курсе современных перемен в институте семьи. Она ни капельки не походила на такую женщину, которая ни сном ни духом про полиаморию и квир-сообщество. Наоборот, ее взгляд, уверенный и смелый, когда течение разговоров и вопросы вплотную подбирались к этим темам, давал ребятам понимание, что она умышленно дает им знать, что в курсе ситуаций за пределами этого учреждения, но,

мол, ее все это не касается и то, как живет данная пара не под прицелом – не ее дело. Получалось, она допускала мысль того, что Алекс может быть их партнером, любовницей и даже неофициальной женою. Но точно сообщала своим поведением, что это не имеет значения. Что она указывала многократно, так это то, что усыновление возможно только в том случае, если ни один из биологических родителей не проживает с ребенком и родителями приемными.

– А что нам делать, если Алекс когда-то передумает и решит вернуться? – напирала на сей вопрос Ли, пытаясь понять, на сколько опасно то, что при проверке у них застанут дома Даллу. Хотя и вопрос про Алекс тоже имел основание быть, ведь поступив единожды столь не красиво, Алекс могла вернуться со словами, что передумала. И Ли понимала, что никто из них четверых Алекс из семьи не погонит. Это было тяжело даже воображать, но Ли не допускала слабости и обдумывала все варианты.

– Ни одна система контроля за приемными детьми не сможет заставить приемных родителей поступать так, как должно. И хотя мы очень тщательно и долго отслеживаем жизнь ребенка после усыновления, я не смогу никогда со стопроцентной точностью утверждать, что даже самая образцовая семья будет без греха. Детских домов осталось так мало, и хотя дети все еще попадают в систему, не ровен час, когда наши структуры перестанут существовать. Брошенных или отнятых по закону детей не миновать – нас просто переинструктируют и переименуют…

– Чем будут заниматься подобные учреждения?

– Жить здесь дети не будут. Столько государств уже сдались под натиском благотворительных организаций, что и Россия вскоре падет. Эта оборона всего лишь оттяжка перед неминуемым исходом. Все пытаются показать, на сколько они важные. Но, программы по поддержке необеспеченных родителей все развиваются и крепнут. Непонятно только, как пристраивать проблемных сирот, у которых никого не осталось и которых никто не может выдержать… Ладно. Это совсем другой разговор. Давайте вернемся к вашему частному случаю! – пыталась скинуть с себя печаль Вика.

– Все будет отлично! – подбодрил ее Джаред. – Все же лучше становится день ото дня…

– То, есть, мы нарушим закон, если, усыновив Мэтти, разрешив его матери вернуться к нам?! – собралась Ли первее всех и вернула разговор по делу.

– Официально вы поступите против закона. Верно. – отвечала Виктория и снова же, глядя ребятам прямо в глаза, не спрашивала дальше, задумали ли они разыграть карты именно таким образом или нет. Но, по анкете дальше еще были вопросы на тему «По какой причине пара решила стать приемными родителями?». И Ли с Джаредом отвечали просто, что когда-то не планировали детей вовсе. А потом захотели и первоначально думали об усыновлении, а потом уж решили пробовать сами. И тут пришлось пересказать ситуацию с беременностями Ли. А следом вытекала история с Мэтти, которого они, конечно, и растили, как сына, вот только не планировали его усыновлять. Необходимость этого возникла сама, чтоб выправить документы и иметь возможность жить спокойно.

– Если такая ситуация появится в вашей жизни, вам просто придется самим выбирать, как поступить, по совести или по сердцу. Понимаю, что выбор в обоих случаях будет непростой и хорош лишь наполовину, но никто не сможет вам насоветовать за вас. Узнай органы опеки, что мать живет с ребенком и с вами, будет серьезное разбирательство и скорее всего и вы и она лишитесь прав на ребенка, а он попадет в систему, как бы глупо это не звучало, и как бы жестоко ни

было к самому ребенку, ведь закон есть закон. – дообъясняла Вика на расспросы Ли.

– Есть ли возможность получать на него деньги от государства? – не особо нуждаясь в деньгах, все равно спросила Ли, снова думая наперед и пытаясь вообще разведать все-превсе. – Я узнавала, что приемные родители получают выплаты-поддержку на каждого ребенка. И эти выплаты превышают затраты на содержание.

– Да, это верно. Выплаты есть, как зарплата приемным родителям, например, если оформлено опекунство. А если говорить об усыновлении, то здесь уже ничего не положено и оформляя ребенка на себя, родители берут его обеспечение на свой счет. – отвечала Виктория, снова не спрашивая, хотят ли они усыновить Мэтти ради денег. Словно, и этот вопрос, ее не касался в буквальном смысле. При этом, она не выглядела неосведомленной, не выглядела осуждающей. Как была с искренней улыбкой и сопереживающими глазами, так и осталась. Это очень нравилось Ли. Таких людей редко встречаешь в жизни и счет на подобные знакомства слишком мал, сколько долго не проживи.

– Мы не то, чтобы нуждаемся в деньгах… – начал было Джаред, как и все мужчины, не желающий выглядеть не способным заработать.

– Но, если здраво рассуждать, то было бы здорова, получать что-то на счет Мэтти и откладывать на его взрослую жизнь. Почему нет? – совершенно не оправдываясь, как Джаред, говорила Ли напрямую о неловкой теме. Она не умела стесняться себя, даже в те моменты, когда был повод. И уж тем паче не могла стесняться того, что казалось ей естественным и разумным.

– Вы правильно думаете. – кивала Вика. – Что мешает подстелить соломки, если это даже усилий не требует? У нас будут уроки с юристами, и там вам все подробно объяснят, в каких случаях можно получать выплаты, а в каких нет.

– Я уже из ваших слов поняла, что опекунство нам не подходит…

– Вы не делайте пока скоропалительных выводов. Профессионалы вам все объяснят. А кроме того, к нам на открытый урок будет приглашен гость – мама, которая имеет и своих детей и приемного. Она вам из своей практики все расскажет подробно, без секретов и украшения действительности. Все объяснит. Выслушаете юристов, продумаете все, а потом уж получив сертификат будете решать, как лучше поступить. – вот так бесхитростно и откровенно говорила, предупреждая Вика, намекая, что у ребят может быть свой план, но ей о нем знать не обязательно.

– Тут нужно понимать разницу между опекунством и усыновлением, я правильно понимаю? – спросил Джаред.

– Да.

– И где собака зарыта?

– При опекунстве ребенок остается в базе данных. То пока-что я могу вам рассказать только в общих чертах, но уже сейчас вы поймете: когда начнется суд, матери мальчика придется отказаться от него и он попадет в общую базу детей без родителей. И если вы оформите опекунство, а мы рекомендуем по веским причинам для начала поступать именно так, то вы рискуете тем, что либо один из родителей объявится и будет просить восстановить его права, что в принципе по законам нашего государства вполне возможно даже в самых неприглядных случаях, либо могут появиться другие приемные родители, отыскав вашего мальчика в базе данных. И если их предложение по каким-то соображениям будет лучше вашей семьи, то мальчика могут передать им. Ну, или в пример, если вы поступите неправильно, подведя ребенка или приступив закон…

– Как это? Даже если мы будем растить его, вот так придут служители порядка и скажут – забираем… А мы отдадим?

– Приблизительно так.

– Э-э-э. Стоп. Мы же не говорим о мальчике из системы. Мы говорим о нашем Мэтти… – чуток разнервничалась Ли.

– Да, но он неминуемо попадет в базу данных, как только будет признано лишение родительских прав у его генетической матери.

– Так мы же сразу его на себя оформим. У нас и от матери соответствующие документы есть, что отказывается в нашу пользу…