Кыш и Двапортфеля: Повести
Шрифт:
Меня зло взяло, и я заставил себя внимательно слушать урок.
Вета Павловна три раза вызывала меня повторять, и я повторял без ошибки. На третий раз она сказала, что я могу быть дисциплинированным и сообразительным. Нужно только как следует захотеть, и я всегда буду молодцом.
— Вот это я больше всего люблю, когда сначала ругают, а потом хвалят, — не удержавшись, опять шепнула Снежка и получила замечание.
— Снежана Соколова! — сказала Вета Павловна. — Я пересажу тебя за другую парту. А ведь ты
— Это я случайно последние разы забываю про дисциплину. Скоро я ни одного замечания не получу, — пообещала Снежка.
— Посмотрим, — сказала Вета Павловна, построила нас в пары и предупредила, чтобы никто не убегал без спроса, как вчера Алёша Сероглазов.
Но я и сам бы не убежал. Я старался не забывать про дисциплину.
В коридоре около стенгазеты опять толпились старшеклассницы, а Рудик Барышкин им что-то рассказывал. И никто не знал, что вчера он натравливал большую злую собаку на малыша Кыша…
На улице Снежка наконец сказала мне своё желание. Она хотела, чтобы я завтра принёс в школу щенка.
— Прямо на урок? — ужаснулся я.
Но Снежка согласилась, что можно принести Кыша на переменке, а потом отнести обратно.
— Лучше ты приходи ко мне и смотри на него сколько хочешь, — сказал я. — И у меня, и у Кыша испытательный срок. Если он попадётся в школе, знаешь, что будет?
— Скажи уж, что струсил, — усмехнулась Снежка. — Я тебе сказала своё желание, а ты струсил.
— Не струсил, а дисциплина, — сказал я. — Вот кончится испытательный срок, и принесу Кыша. Честное слово.
— Ну ладно, — смягчилась Снежка. — А знаешь, какое желание у меня было сначала? Фамилию твою взять. Мне она очень нравится.
— Обыкновенная фамилия. Бери, если хочешь, — сказал я.
— Я бы взяла. И мне бы говорили: «Соколова-Сероглазова! Иди к доске». Ведь у нас в классе есть девочка с двойной фамилией — Иванова-Зеленко. Только так нельзя. Я уже узнавала у бабушки, — пожалела Снежка.
Напоследок она спросила номер моей квартиры, пообещала как-нибудь зайти, и мы попрощались…
ГЛАВА 24
Как только я отвязал Кыша, он сразу забыл про обиду, запрыгал вокруг меня, стараясь лизнуть руку и радостно визжа.
Я налил супа себе и ему. Он посмотрел на миску, понюхал её, зашевелил ушами и спросил:
«Р-ра! А где же кость?»
— Сегодня нет кости. Вот позанимаемся, пойдём в магазин и купим за девяносто копеек суповой набор. Там много костей. Хватит и тебе, и папе. Ешь.
Кыш вытащил из-под матрасика кость, положил её в миску и только тогда начал лакать суп.
«Ну и ну! — удивился я. — Прямо в моего папу!»
В подъезде, когда мы шли гулять и в магазин, нас обогнал Рудик Барышкин
А маленький Кыш подумал, что, если Гера не рычит, значит, ей захотелось наконец с ним поиграть, и робко завилял хвостом.
Я крепко держал в руке поводок. У меня в этот раз не было ни страха, ни обиды. Мне стало как-то холодно и пусто, и снова я никак не мог понять, зачем взрослому Рудику и огромной Гере над нами издеваться. А страха у меня не было.
Рудик с Герой, наверно, вдоволь порадовались, смотря на нас с Кышем, загнанных в угол.
Мы вышли на улицу за ними следом.
Оказывается, их ждала у подъезда та самая девочка-старшеклассница Оля, которая, когда первого сентября мне было обидно и грустно, погладила меня по голове и велела не вешать нос.
Оля улыбнулась, заметив нас, и, как в тот раз, мне стало сразу легче и веселей. Рудик что-то сказал ей, показав пальцем в нашу сторону…
Мы пошли с Кышем в магазин покупать суповой набор, в котором было много хороших костей. Кыш постепенно привыкал ходить со мною рядом и не путаться в ногах.
Купив всё, что велела мама, мы вернулись домой.
В подъезде я заглянул в почтовый ящик и от волнения, как на уроке, всё перепутав, сказал Кышу:
— Р-ры!
А Кыш переспросил:
«Р-ра?»
Я быстро сбегал за ключиком, открыл ящик, поднял Кыша и велел понюхать. И, по-моему, Кыш учуял запах своей любимой кости.
Он спрыгнул на пол и потянул меня вверх по лестнице. Мы прямо взлетели на четвёртый этаж.
Я задыхался от волнения. Ноздри у Кыша так и трепетали, Когда он в последний раз принюхался, перепроверил себя и с лаем бросился на обитую чёрной кожей дверь сорок первой квартиры. А я нажал кнопку звонка.
Я сообразил, что Кыш меня привёл к двери квартиры Рудика, только тогда, когда мы после Гериного рыка слетели с лестницы ещё быстрее, чем взлетели.
Наверно, пока мы были в магазине, Рудик успел прогулять Геру, оставил её дома, а сам с Олей опять куда-то ушёл.
Кыш весь трясся от возмущения. Я старался обдумать, что его привело к Рудику: действительно запах кости или просто собачий след? И неужели сам Рудик — чемпион по плаванию! — является похитителем газет и журналов?
— Кыш, там пахло костью или тебе показалось? — спросил я.
«Р-ра! Р-ра! И ещё раз р-ра!» — сказал Кыш.
Тогда я достал с полатей кость (я незаметно спрятал её туда раньше) и отдал обрадованному Кышу. Это я сделал для того, чтобы он не думал, что Гера ворует кости. Зачем же зря наговаривать на собаку, даже если она злая и нападает на слабых.