Лабиринт искажений
Шрифт:
— Он же туда не возил Елену Петровну на свой машине?
— Нет, конечно. Он вызывал ей такси…
Теперь вздрогнул Ткачёв. Опять такси!
— Распишитесь в протоколе.
Глава 8
Ткачёв был вне себя от ярости. У него ничего не получалось и следствие топталось на месте. Желание прокурора не светить без веских оснований фигуру секретаря горкома было понятно — при наличии связи Шмелёвой с бандой, секретарь тут же становился соучастником, если его связь со Шмелёвой будет доказана. Понятно, что
Андрей Викторович подумал, что правильно то, что он не стал звонить из управления Трефилову. Надо лучше подготовиться к разговору с генералом и набрать как можно больше информации. Очень жаль, что опера местного ГУВД такие нерасторопные. Но их тоже можно понять. А Ткачёву и некого подключить, только Хмеля. Но у Хмеля своё задание.
Нет, не зря Шмелёва крутилась возле первого секретаря. Ох, не зря! Вот «прощупать» бы её прошлое тщательнее. Глядишь, и найдется ниточка. А это хорошая идея, как повод просить ещё времени для расследования. Пусть чекисты тоже землю роют. Плохо, что постоянной связи нет с Хмелём, а то сейчас бы и дал указания. До вечера ждать — только время терять.
Ладно, надо ехать в таксопарк и шоферам показывать фото Шмелёвой. Прошло не так много времени, а шофера, наверняка, запомнили такую яркую женщину. Да и адрес — откуда забирали и куда возили. И Поплутин там с операми… должен быть.
Прежде чем поехать в таксопарк, Ткачёв решил перекусить. В столовую не хотелось, да и деньги нужно экономить — десятка на коньяк пошатнула его командировочный бюджет. А в доме еда оставалась с ужина. Хмель всё съесть не смог.
Не без труда добравшись до дома, автобусная остановка была не близко к Советской улице, полковник открыл калитку и зашёл на двор. В двери увидел листок бумаги, засунутый в щёлку.
«Андрей, я видела, как вы уходили рано, и подумала, что вы не завтракали. Я принесла вам борщ и курицу. Мария».
Ткачёв нежно улыбнулся. Такого от прекрасной соседки он не ожидал. Но, войдя в дом и повернувшись, чтобы закрыть дверь, почувствовал на затылке холод металла.
— Не двигайся… Чёрт! Это вы полковник!
Щелкнул предохранитель, холод с затылка исчез.
Обернувшись, Ткачёв увидел Хмеля, засовывающего оружие за пояс брюк.
— Что так неожиданно? Поесть спокойно не даете.
Полковник остолбенел от такой наглости.
— А что вы здесь делаете?! — наконец, спросил он.
— Обедаю, ёпрст! А вы врываетесь.
— Может вы ещё и поселитесь у меня?
— А неплохая идея! Я подумаю…
Разгневанный Ткачёв прошёл в комнату. За столом Хмель вовсю работал ложкой в тарелке с борщом.
—
— Вы слопали всю курицу?!
— Нет, — улыбнулся Хмель, вытирая губы рукой. — Только борща налил. И кусок хлеба отломил. Давайте быстрее присаживайтесь. Ещё всё горячее — она приходила минут десять назад.
— И она вас видела?!
— Нет. Я её видел. Хорошая женщина, правильная.
Ткачёв удивился такой оценке.
— Что значит правильная? — он налил в тарелку борща, сел и вдохнул аромат.
— Симпатичная, фигура хорошая, готовит вкусно и вопросов не задаёт лишних. А если ещё и…
— Не надо пошлить, поручик Хмель!
— А вы о чём подумали, Андрей Викторович?
И они рассмеялись, чувствуя, что их отношения немного смягчаются в дружескую сторону. Делить с соратником кусок хлеба — многое значит.
— Ну, что ваша беседа с первым секретарём? — Хмель отставил тарелку в сторону.
— А вы откуда знаете, что я пытался с ним поговорить?
— Я наблюдал, как вы вошли в здание горкома.
Ткачёв поперхнулся хлебом, откашлялся.
— Вы следили за мной?
— Нет, наблюдал. Полковник, вы до сих пор не представляете, что такое агент иностранной разведки, засланный для диверсии. Это убивец. Если он почувствует, что вы представляете угрозу, то уберёт вас без малейшего сожаления. Хотя ваш поход в горком его немного расслабил.
— Это почему?! — Ткачёв быстро выхлебал порцию и потянулся за добавкой.
— Потому что, посчитал, что направил вас по ложному и запутанному следу. А вы купились.
— Разве отработка связей Шмелёвой это ложный след?
— Поиск этих связей в горкоме — ложный след. Вы зациклились на первом секретаре, как любовнике и попали в лабиринт аппаратных отношений, вместо того, чтобы искать убийцу.
Ткачёву борща расхотелось. Хмель одной фразой поставил полковника в дурацкое положение.
— Но я предвидел это, — гордо сказал агент, — и запросил личное дело Шмелёвой, а также проник в её квартиру и немного пошуровал там. Бумаги по Шмелёвой я скоро получу, и вечером мы с вами подумаем, где найти её убийцу.
— А что ценного в её квартире? — проникновение без санкции в жилище было противозаконным, но Ткачёв был уверен, что у Хмеля, как сотрудника КГБ, такие санкции были.
— Много чего интересного. И очень зря, что вы не провели там обыск.
— На каком основании. У меня нет прямых фактов, что Шмелёва входила в преступную группу.
Хмель задумался, но ненадолго.
— Здесь вы правы. Когда такой факт появится, надо провести обыск немедленно.
— Но вы-то там чего нашли? — от нетерпения Ткачёв забыл про курицу.
— Мне показалось, что в квартире следы тайника. Но открывать его я не решился. Это могло спугнуть главаря.
— Шмелёв главарь?!
— А почему нет?
— Убийство Шмелёвой тогда не логично.
— Полковник, вы мыслите условностями советского человека, а главарь — совсем не советский человек, — усмехнулся Хмель.