Лабиринт памяти
Шрифт:
Услышав её уверенный, но негромкий вопрос, Драко замер. Он не сводил с Гермионы изумлённого взгляда, очевидно, не зная, что сказать, а она ждала ответ, точно так же не двигаясь. И пока они смотрели друг на друга, вновь исчезло всё вокруг, кроме них двоих и музыки, с которой было связано слишком многое.
Гермиона внезапно подумала — какой же всё-таки огромный путь до любви они прошли, начиная со школьных времён. Их прошлое было соткано из множества событий, порой до головокружения прекрасных, а иногда и до боли ужасных, но они выдержали их все, продолжая любить друг друга.
И сейчас она искренне молилась, чтобы Драко согласился, но он молчал. Он будто прирос к земле и, кажется, даже не дышал, в то время как секунды
Она рвано выдохнула, не в силах поверить, что её последняя, отчаянная попытка его вернуть увенчалась неудачей. Лицо Драко было непроницаемым, но на дне глаз плескались чувства, похожие на сожаление, боль и…
Гермиона не могла больше на него смотреть. Она резко развернулась, изо всех сил стараясь сохранить лицо и не поддаться оглушающему горю, после чего сделала несколько шагов прочь.
Вот и всё, всё кончено.
Теперь стало совершенно ясно — они никогда не будут вместе.
Ноги вмиг стали ватными, щёки пылали от стыда, а глаза пеленой застилали слёзы, когда Гермиона подумала об этом. А в следующую секунду она внезапно ощутила, как на её запястье сомкнулись чьи-то пальцы и кто-то крепко прижал её спиной к себе, уткнувшись ей в волосы. И осознав, чьи пальцы сейчас почти до боли сжимают её ладони, чьи губы прижаты к её виску, чьё тело так опьяняюще близко к её собственному, она всхлипнула и беззвучно заплакала. Гермиона, закрыв глаза, несколько секунд не двигалась, утопая в лавине эмоций, заставляющих её дрожать, почти задыхаться и молиться, чтобы это не оказалось сном, чтобы эти прикосновения не были лишь плодом больной фантазии.
— Грейнджер… — услышала она выстраданный шёпот, и в ней словно оборвалось что-то, до сих пор удерживающее её от окончательного безумия.
Гермиона громко вздохнула и, быстро обернувшись, на секунду встретилась с пронзительным, полубезумным, но однозначно тёплым взглядом Драко, а в следующую — крепко обняла его и сильно прижалась щекой к его груди, больше не в состоянии сдерживаться. И когда он притянул её к себе так, словно боялся, что она отстранится от него, нервы окончательно сдали, и она заплакала уже в открытую, от ощущения безграничного счастья, которое пульсировало в груди, вырывая судорожные всхлипы.
Ей было плевать, что на них смотрит добрая половина зала, ведь Гермиона ещё никогда не чувствовала себя такой защищённой, как в объятиях Драко, пока музыка кружила вокруг них, будто нашёптывая светлую песнь о том, что у них двоих ещё всё может получиться, что их любовь настолько крепка, что способна вынести всё.
Гермиона не знала, сколько они простояли, вжимаясь друг в друга так, словно боялись, что один из них исчезнет, но в какой-то миг, когда слёзы высохли, а эмоции понемногу начали поддаваться контролю, она медленно отстранилась и несмело взглянула на Драко.
— Ты, кажется, приглашала меня на танец? — встретившись с ней глазами, спросил он с непроницаемым выражением лица, хотя в его взгляде… Боже, она никогда не видела в нём столько эмоций и теплоты, как в этот момент.
— А разве не партнёр должен подать импульс к движению? — парировала Гермиона, вскинув бровь, и спустя секунду на губах Драко появилась лёгкая усмешка.
Не сводя с неё глаз и не говоря ни слова, он очень плавно прошёлся пальцами по её спине, а затем и по внутренней стороне левой руки по направлению к ладони. И в этом прикосновении чувствовался такой трепет, такая боязнь спугнуть её, что тело Гермионы невольно покрылось мурашками. Она понимала — они оба сейчас стоят на краю, и стоит сделать лишь одно неосторожное движение — они шагнут в пустоту и будут падать, падать, падать, сливаясь воедино, переставая замечать, где начинается он и заканчивается она, и поддаваясь головокружительной страсти,
Гермиона рвано выдохнула и снова задрожала, чуть отстранившись и еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на Драко в поцелуе прямо тут же, на глазах у сотни волшебников, чье мнение, впрочем, ей было безразлично. Просто сейчас, когда первые эмоции начали стихать, она почувствовала, что между ними всё ещё есть стена из невысказанных слов, из неразрешённых проблем, которые поднимали сотни вопросов и вселяли сомнения: что дальше?
Но Гермиона не хотела об этом думать.
Она хотела сполна насладиться близостью с Драко, хотела вновь станцевать с ним, если им это удастся, конечно…
Она хотела жить одним моментом. Но при условии, что в этом моменте будет он.
Положив правую руку на его плечо и до сих пор не веря, что это происходит на самом деле, она взглянула в тёмные от желания глаза и почувствовала, как он сделал первый шаг. Гермиона двинулась за ним, идеально следуя его импульсу, и ей показалось, будто не было этих долгих месяцев разлуки, будто они по-прежнему в том августе, в «Магнолии», где научились чувствовать друг друга в танце, а затем и за его пределами. И в это мгновение, когда они танцевали, уже будучи немного другими людьми после серии ошеломительных событий и ударов, едва не заставивших их разлучиться навсегда, их танго стало совершенно другим — более осмысленным, более пронзительным и живым в эмоциях, что скользили в их сдержанных движений, вот-вот норовя вырваться наружу. Гермиона отстранённо слышала, как окружающие шепчутся вокруг них, краем глаза видела, что они кивают головами в их сторону и наверняка неприязненно обсуждают, но ей было всё равно. Она просто смотрела в глаза Драко и находила в них отражение собственных чувств, от которых с каждым новым аккордом мелодии учащалось дыхание, а внизу живота разрасталось густое желание. Эта напряжённая сдержанность их танца, которая была лишь последним, за что они цеплялись в попытке окончательно не сойти с ума и не овладеть друг другом прямо здесь, была настолько дурманящей, манящей, поднимающей со дна души самые отчаянные эмоции, что в какой-то миг, когда Драко, не удержавшись, провёл ладонью по её бедру, с губ Гермионы слетел лёгкий стон, а потом…
Всё.
Моментально их самообладание полетело к чёрту, и Драко, резко отстранившись, с безумным взглядом, схватил Гермиону за запястье и потащил к выходу, не дожидаясь конца мелодии. Он шёл так быстро, что ещё чуть-чуть, и ей пришлось бы за ним бежать, но, напротив, ещё никогда время не тянулось так медленно: терпеть почти не было сил. Миновав широкие двери, они оказались в просторном холле, из которого завернули в узкий коридор. У Гермионы было ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, её даже немножко подташнивало от предвкушения, возбуждения и нетерпения, поэтому когда Драко, рванув на себя, затащил её в какую-то тесную нишу, скрытую тяжёлыми бархатными шторами, она не смогла сдержать очередной сдавленный стон, а Драко, очевидно, не смог сдержать себя.
Он накинулся на её губы, словно смертельно раненный в попытке в последний раз насладиться горячим, выстраданным, смешанным со слезами поцелуем, за который не страшно умереть. И она дала ему это — полную власть над собой, почти до хруста раскрывая рот, неистово языком встречая его и позволяя всё, абсолютно всё его рукам, которые дрожали от возбуждения, беспорядочно блуждали по телу, словно хотели запомнить, или вспомнить, каждый его изгиб. Гермиона задыхалась, не желая отстраняться даже для того, чтобы сделать вздох, потому что ей было катастрофически мало, так давно катастрофически мало его. И она, впившись пальцами в шею и затылок, лишь притягивала Драко ещё ближе, вжималась в его бёдра ещё плотнее и нетерпеливо тёрлась о возбуждённую плоть, едва не рыча от досады, что между ними ещё слишком много одежды.