Лабиринт смерти (сборник)
Шрифт:
— Да. — Смысл был примерно тот.
— Ну вот, он пользуется доверчивостью людей, поскольку они — очень многие из них — слепо верят в Провони, понимаешь? В то, что он вернется. Во всю эту лажу, которую ты в избытке найдешь у Кордона.
Ник недоверчиво спросил:
— Ты хочешь сказать, что вы — те, кто торгует произведениями Кордона, те, кто продает их…
— Мы не обязаны в это верить. Разве тот, кто продает кому–нибудь бутылку спиртного, обязательно сам должен быть алкоголиком?
Эта логика, во всей своей строгости, поразила его.
— Значит, это только из–за денег, —
— Кое–что я читала. — Она повернулась к нему, по–прежнему потирая лоб. — О Господи, у меня разболелась голова. У тебя дома нет чего–нибудь вроде дарвона или кодеина?
Глава 7
— Нет, — ответил он, внезапно ощутив тревожную неловкость. «Она хочет остаться со мной, — подумал он, — на ближайшие пару суток». — Послушай, — предложил он, — давай я отвезу тебя в мотель — любой, случайно выбранный. Дэнни там ни за что тебя не найдет; а я оплачу две ночи.
— Проклятье, — сказала Чарли, — там у них есть этот главный регистратор местонахождения и контрольный центр, которые фиксируют имя каждого, кто занимает номер в любом отеле или мотеле Северной Америки; за два юкса Дэнни может узнать это с помощью обычного телефонного звонка.
— Мы используем чужое имя, — настаивал Ник.
— Нет. — Она покачала головой.
— Но почему? — Его неловкость все нарастала; внезапно он почувствовал, что она прилипает к нему, как наклейка, — он никак не мог оторвать ее от себя.
— Я не хочу оставаться одна, — ответила Чарли, — потому что если он действительно найдет меня одну в номере какого–нибудь мотеля, то он точно вышибет из меня дух — не так, как ты видел, а по–настоящему. Я должна быть с кем–то; надо, чтобы рядом были люди, которые…
— Я не смог бы остановить его, — честно признался Ник. Даже Дзета, со всей его силищей, не смог задержать Дэнни дольше, чем на какие–то секунды.
— Он не станет с тобой драться. Просто он не захочет, чтобы кто бы то ни было посторонний видел, что он со мной будет делать. Хотя… — Она сделала паузу. — Мне бы не следовало тебя впутывать. Это нечестно по отношению к тебе. Представь, что у тебя дома разгорелась бы драка и нас всех повинтило бы ПДР, а потом они нашли бы у тебя брошюру, которую ты получил от нас… Наказание тебе известно.
— Я выброшу ее, — сказал он. — Теперь же. — Он опустил боковое стекло скиба и полез во внутренний карман за маленькой книжицей.
— Значит, Эрик Кордон идет на втором месте, — равнодушным тоном, без осуждения, сказала Чарли. — А на первом месте идет защита меня от Дэнни. Разве это не странно? Оч–чень странно!
— Конкретный человек важнее теоретических…
— Тебя еще не поймали на крючок, мой сладенький. Ты еще не читал Кордона; когда прочтешь, будешь думать по–другому. Хотя в моей сумочке все равно есть еще две брошюры — так что ничего не изменится.
— Выбрось их.
— Нет, — ответила Чарли.
«Да, — подумал он, — товар нашел своего любителя. Она не выбросит эти брошюры и не позволит мне оставить ее в мотеле. Что же мне теперь делать? Просто крутиться в этом проклятом внутригородском движении, пока не кончится горючее? Но и в этом случае все время существует опасность, что тот «Шеллингберг–8» снова покажется, и с нами тут же будет покончено: вероятно, он протаранит нас и прикончит всех заодно. Если только из головы Дэнни еще не выветрился алкоголь».
— Я женат, — откровенно сказал он. — И у меня есть ребенок. Я не могу сделать ничего такого, что…
— Ты уже это сделал. Когда позволил Дзете узнать, что тебе нужна брошюра; ты ввязался в игру в то мгновение, когда вы с Дзетой постучали в дверь нашей квартиры.
— Даже раньше, — кивая, согласился Ник; это была правда. «Так скоро, — подумал он. — Не успел и глазом моргнуть, как уже взял на себя обязательства». Впрочем, все это накапливалось долго и постепенно. То сообщение о предполагаемой казни Кордона — именно оно — привело его к решению, и с того мгновения Клео и Бобби оказались в опасности.
С другой стороны, ПДР только что проверило его, использовав в качестве приманки Дарби Шира. И Ник — вместе с Клео — прошел это испытание. Итак, если принимать во внимание статистическую вероятность, у него был хороший шанс в ближайшее время не попасть под проверку.
Но он не мог обманывать себя. «Вероятно, они следят за Дзетой, — подумал он. — И об этих двух квартирах они знают. Они вообще знают все, что им нужно; вопрос только в том, когда они пожелают сделать свой ход».
В этом случае действительно было уже слишком поздно. Он мог бы идти и до конца — позволить Чарли остаться с ним и Клео на пару суток. Кушетка в гостиной вполне могла стать койкой; друзья иногда оставались у них ночевать.
Однако эта ситуация резко отличалась от других случаев.
— Ты можешь остаться у нас с женой дома, — решился он, — если только избавишься от тех брошюр, что у тебя в сумочке. Тебе не обязательно их уничтожать — разве ты не можешь просто бросить их в каком–нибудь месте, которое тебе знакомо?
Чарли, не ответив, достала одну из брошюр, перелистала страницы, а затем прочитала вслух:
— «Мера человека — не в его интеллекте. Она и не в том, как высоко он забрался в этом уродливом обществе по служебной лестнице. Мера человека заключается вот в чем: как скоро он может откликнуться на призыв своего собрата о помощи? И какую частицу себя сможет он отдать? Ибо, жертвуя по–настоящему, ничего не получаешь взамен — или, во всяком случае…»
— Ну, нет; когда жертвуешь, то что–то и получаешь взамен, — возразил Ник. — Ты что–то кому–то жертвуешь, а потом он возвращает тебе услугу, жертвуя что–нибудь взамен. Это же очевидно.
— Это не жертва, а сделка: Послушай–ка вот это: «Бог учит нас…»
— Бог умер, — перебил Ник. — Его останки были найдены в 2019 году. Они плавали в космосе неподалеку от Альфы Центавра.
— Там были обнаружены останки какого–то организма, в несколько тысяч раз более совершенного, чем мы, — сказала Чарли. — И он наверняка мог создавать пригодные для обитания миры и заселять их другими живыми организмами, сотворенными по своему образу и подобию. Но это не доказывает, что он был Богом.