Лабиринт теней
Шрифт:
Джулия лежала с открытыми глазами в темноте и думала. Она привыкла, что у её брата-близнеца взрывной характер. И знала также, что если только возникает где-нибудь хоть малейшая возможность впутаться в какую-нибудь беду, он поймает её на лету.
Но сердце продолжало колотиться, и гнетущее ощущение подавленности становилось не просто плохим предчувствием. Ей слышалась просьба помочь.
«Джейсон в опасности», — со всей отчётливостью поняла Джулия.
И только она могла знать это.
Не зажигая света, она поднялась с постели
Ветви ясеня стучали в стену дома.
Ветер.
Поднимался ветер.
Джулия вышла из комнаты в тот самый момент, когда чьи-то неуверенные шаги на крыше приблизились к её окну.
Девочка посмотрела на своё отражение в зеркальной двери башенки.
За долгие дни болезни, проведённые в постели, она осунулась.
Но минувший день несколько оживил её лицо.
Джулия вошла в башенку и плотно закрыла за собой дверь.
Небо за окном было темно-синее и мрачное.
Девочка села за любимый стол Улисса Мура и включила небольшую настольную лампу.
Отодвинула модели судов и положила на свободное место записную книжку Мориса Моро.
Открыла её.
Ощущение тревоги усилилось.
На страницах никого.
— Прошу тебя, Джейсон. Прошу тебя… Не делай глупостей.
Она сосредоточилась, закрыв глаза, мысленно вызывая брата.
— Ответь. Ответь мне, — повторяла она, словно долгую молитву.
Но когда открыла глаза, поняла, что просьба не помогла.
Тогда она медленно перевернула страницы, пролистнула пылающий замок и обратилась к той рамочке, где обычно появлялась Последняя.
Снова закрыла глаза.
«Рик… — подумала она. — Прошу тебя, Рик, ответь мне. Хоть ты… прошу тебя…»
Никто не ответил ей.
Но Джулия не успокоилась.
Она положила обе руки на записную книжку и словно жрица в древнем языческом храме воззвала к брату и мальчику, которого любила, чтобы они ответили ей.
В воздухе ощущалась какая-то опасность.
Она чувствовала это.
У неё ныло сердце.
У неё сжимался желудок.
Ясно же, что им всем опять нужно быть вместе.
Глава 22
СРЕДИ РУИН
Сначала они нашли кузницу.
Огромная тёмная комната, словно запечатанная чёрным ртом давно погашенного горна. Узкая канавка в каменном блоке служила для отвода металла в отливки замков и ключей. На стенах висят огромные металлические крюки и на них разного рода инструменты, назначение которых не совсем понятно: какие-то странной формы ножи, ножницы, серпы. И повсюду молотки, колотушки, меха, большие веера. На полу коробки с отходами и рудой. Всё на своих местах, нетронутое, как будто кузнецы просто ушли ненадолго и сейчас вернутся.
Но если присмотреться, то можно заметить
И царапины.
Повсюду царапины: на стенах, у горна, на полу.
Кто нанёс их или что могло оставить такие следы?
— На вилле «Арго» тоже есть такие царапины… — произнёс Джейсон, увидев их, и недоверчиво покачал головой. Он всегда думал, что это Улисс Мур постарался, когда пытался открыть Дверь времени, ещё не имея четырёх ключей.
Анита молча шла немного позади Джейсона и Зефира. Она уже не чувствовала ног от усталости, глаза слипались, и больше всего на свете ей хотелось остановиться наконец где-нибудь и выспаться. Тем не менее она настороженно оглядывалась, не зная, что и думать обо всём, что видит вокруг.
— Пойдём дальше? — спросил позолоченный великан.
— Пойдём, — кивнул Джейсон.
И покинув кузницу, они двинулись дальше.
Следующая комната, очевидно, служила столярной мастерской, где изготовляли наличники, дверные коробки и дверное полотнище. Комната оказалась огромной и совершенно пустой. Здесь тоже царило полнейшее запустение. На полу валялись всякие доски, деревянные обрубки, какие-то инструменты.
И стояла оглушительная тишина.
— Как ты думаешь, а что на самом деле представляет собой этот Лабиринт? — неожиданно обратился Джейсон к Зефиру, пока они направлялись к Комнате Ужаса.
— Такое место, у которого нет конца, — ответил великан. — Вроде памяти мироздания.
Правильно.
Память.
Не какое-то место, реальное и материальное, с чего всё началось и чем продолжали питаться воображаемые места. Единственный способ выжить вне времени.
Лабиринт линейный и искривлённый, с тысячами комнат, непохожих друг на друга, как и память человека. Он позолочен и тёмен, окружён бесконечными стенами. А двери в нём позволяют войти и выйти и ведут куда угодно.
Он населён идеями, которые разносит ветер.
Он внизу, в глубине и связан с поверхностью бесчисленными ответвлениями.
В нём есть тёмная часть, где умирает свет, пока на превращается в серый пыльный налёт.
И вот именно туда они и направлялись сейчас.
В мрачную часть памяти мироздания.
Где громоздились руины и уничтоженные вещи.
Вещи, о которых никто больше не хотел говорить.
Когда тишина сделалась совсем невыносимой, все невольно замедлили шаги.
Словно для того, чтоб не нашуметь.
Воздух, казалось, сгустился, сделался плотным, насыщенным, словно какое-то масло с сильным лесным запахом.
Золотистый свет главных коридоров постепенно сменился однообразным серым и по мере того, как они шли дальше, темнел и становился чёрным. Контуры предметов делались расплывчатыми и поэтому не рассмотреть было комнат, по которым они шли: общая спальня, кухни, кладовые.