Лабиринт
Шрифт:
Тайна, которую каждый знал про себя, объединяла, но ни он, ни Мэри не догадывались насколько ночь, проведенная Мэттом в ее доме, их сблизила. Или не сблизила. Но отчего-то прямо сейчас Мэтт был абсолютно уверен, что имеет право обнимать девушку. Эта же уверенность удерживала его в ее квартире, дозволяла открывать шкафы, рассматривать вещи. Мэрилин привела его к себе, и он остался. Фигурально, до этого момента. Буквально — сейчас. И пусть он еще ни разу не смотрелся в ее глаза, Мэтт был уверен в том, что никогда никого не подпускал к себе так близко.
А
И где она только взяла смелость, чтобы поднять свои дрожащие руки и положить на его. Тонкие белые пальчики обхватили мужские запястья, и Мэри оказалась в двойном кольце рук. Теперь казалось, что это она удерживает мистера Крайтона, а не он ее. А значит, у нее есть полное право его остановить.
— Отпустите меня. Пожалуйста.
Мэтт не знал, что поразило его больше: просьба, выказанная спокойным тоном, или что на этот раз, уходя от него, Мэрилин не бежала. К тому же, ни разу не обернулась. И вот опять за последние пятнадцать минут он в смятении смотрит вслед удаляющейся девушки.
Жизнь столкнула их второй раз, и второй раз Мэтт чувствует себя не так, как обычно. Он не привык быть пешкой в чьей-то игре. Он сам решал, где ему находиться, с кем быть, что делать. Сейчас он чувствовал себя не хозяином своей жизни, а сторонним наблюдателем. Это ему не нравилось. Ох, как не нравилось.
Никогда Мэтью Крайтон не был ведомым, даже в детстве. Никогда он не достиг бы того, что имеет, если бы позволял играть с собой, пренебрегать своими интересами. Мэрилин не сделала ничего из этого, но почему-то Мэтту казалось, что как раз сейчас им пренебрегли. Отец хорошо его воспитал, вложив в голову основные жизненные принципы — уважение к чужому мнению и честность перед самим собой. Именно эти принципы не давали Мэтту делать глупости и именно они подсказывали ему, что девушка ни в чем не виновата. Ее бесхитростность заставила Мэтта выпустить Мэрилин из объятий. Хотя, господь свидетель, как ему не хотелось этого делать!
Почему, черт его дери?
Мэтт выругался и пошел к своей машине. Как и Мэри немного раньше, мужчина был чертовски на себя зол. Ему не хватило выдержки и опыта, чтобы вернуть контроль над разумом, когда девушка оказалась в его объятиях. Он действительно потерял голову, чего раньше не происходило. Много женщин прошло через его жизнь, почти все оставили след в его сердце, чем-то запомнились, но вряд ли он способен сейчас вспомнить их лица. Они все исчезли благодаря светлому затылку почти что девчонки, которую он и в лицо-то почти не видел.
Может, дело в том, что у него давно никого не было? Мэтт ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку. С Джессикой, предыдущей пассией, он
Мэтт вспомнил холеную фигуру Джессики, хозяйки художественной галереи, с которой встречался почти год. Им было хорошо в постели, но для Джессики большим удовольствием стало появление с ним в свете. Она таскала Мэтта по светским мероприятиям, демонстрируя многочисленным знакомым и друзьям, словно новый аксессуар. К чужому тщеславию Мэтт относился с презрением, но в данном случае все окупалось сексом с умелой и пылкой любовницей. Однако, и его хватило ненадолго. Когда он в третий раз отказался идти на очередной коктейль, Джессика разозлилась, и впервые в ее голосе послышались ультимативные нотки.
— Ты понимаешь, что, если я еще раз появлюсь где-нибудь в одиночестве, пойдут разговоры. Я не хочу быть объектом досужих сплетен. Тебе это так же не нужно. Это плохо для имиджа.
Мэтту было плевать и на имидж, и на чужое мнение, о чем он тут же ей сообщил. Джессика заявила, что в таком случае он может оказаться не единственным, о ком она вспомнит, получив приглашение на следующий прием. Мэтта это вполне устраивало. На том они и расстались. А вскоре на горизонте появилась Лора.
Похоже, пришло время ей позвонить. Но сначала — покер.
Выезжая со стоянки, Мэтт позвонил Нику по громкой связи. Его телефон оказался вне зоны доступа, как и телефоны Криса и Тея. Все ясно: друзья не стали его дожидаться и уже сели за покерный стол. Ник приобрел его специально для их встреч, выделив для покера отдельную комнату в своем особняке в районе Линкольн-Парка. По их молчаливому уговору телефоны на время игры выключались, отрезая четверку друзей от мира, благодаря чему они снова становились обычными парнями без званий, регалий и статуса.
Нет, не секс ему нужен, а мужская компания: карты, пиво, чипсы и скабрезные шуточки. И никаких пахнувших земляникой девчонок в розовых кедах.
Черная «ауди» выехала с подземной стоянки и врезалась в стену дождя. Легкая изморозь, которой Чикаго этим утром встретил Мэтта в аэропорту О’Хара, превратилась в тропический ливень. Дворники едва справлялись с потоками воды, льющимися с неба.
«Надеюсь, ей удалось быстро поймать такси», подумал Мэтт и тут же выругался про себя: он же решил больше не думать о Мэрилин Рейнольдс. Друзья, покер, пиво, звонок Лоре — вот на чем ему необходимо сосредоточиться, а не на том, как доберется до дома мисс Рейнольдс. «Убер» работает в любую погоду, и необязательно мокнуть под дождем, дожидаясь такси. Всегда можно зайти в кафе или магазин, или просто спрятаться под навесом, как вон тот человек на остановке.