Лабиринты Гипербореи
Шрифт:
– Заткнись, колченогий!
– Не сдержался Славка.
На двор рухнула тишина.
Глава восемнадцатая
Ссора с дружиной
Быстров-младший словно перестал существовать для всех. Милана положила мобильник на доски крыльца, развернулась и ушла. Сокол отказался фехтовать, демонстративно забрал у мальчишки деревянную саблю. Тогда Славка сунул телефон в карман, опустил голову и отправился в село. Тоненькая девчоночья фигурка бежала далеко впереди - не догнать. Настроение совсем упало.
– Чего куксишься? Голодом себя моришь, это неверно. Слезай!
Дома были только малявки, но лишь мальчишка раскрыл рот, чтобы объяснить, что к чему - наставник приложил палец к губам:
– Потом.
После ужина они отправились к реке - поговорить без свидетелей. Славка изложил своё видение событий и оправдался плохим настроением:
– Мало, что книгу украли, так Скитан обвинил меня же, а потом Грум выставил на посмешище.
– Понятно. Все виноваты. Один ты прав.
В голосе Ждана отчетливо слышалось неодобрение. Рус забрался на излюбленное место - валун с плоской вершиной, как раз для двоих. Славка пристроился рядом, запальчиво спросил:
– А что, не так?
– Не так. Но вряд ли я сумею объяснить, если сам не понимаешь.
– Почему я не пойму? Я глупый? Скажи честно, я совсем дурак, да?
Парень посмотрел на Славку с укором. Поднял руку, направил ладонь в сторону дома Боруна, затем сделал манящее движение, словно подзывал кого-то. Оказалось, лохматого пса - тот примчался, вывалив язык. Жестом усадив его, Ждан поднял приличных размеров камень, примерил к песьей голове, сунул мальчишке:
– Ударь вот сюда.
– Ты что? Ему же больно!
– А ты глаза закрой, чтоб не видеть. Или дай мне, я ударю...
– Нет, - камень шлёпнулся в реку.
Ждан сделал отгоняющее движение - пёс нехотя поднялся, затрусил прочь. Оба проводили его взглядом.
– Чего же за словами не следишь? Они больнее камня. Ты ведь Грума хотел уязвить, ущербностью попрекнул. А видел, как он конем владеет, как двумя клинками рубится?
Славка бы поспорил. Если столько времени тренироваться - любой натаскается. Но вспомнил, что из десяти русов только Сокол на равных противостоит Груму. Не любой, значит.
Наставник подвёл итог сказанному:
– Грум не обидится, он глупости мимо ушей пропускает. Много чести на дурней обиды копить. А дружина тебе не простит. Она своих в обиду не даёт, тем и сильна. Вот об этом подумай.
По дороге к дому оба молчали. Уже укладываясь, Славка спросил:
– Почему в дружине только русы? Ни арьев, ни волхвов...
– Мы все арьи. А ремесленники и землепашцы, они же основа. Пастыря помнишь, - парень указал в сторону луга, - который стадо блюдёт? Он, как и мой отец, суть народ. Всяк арий растет, насколько горазд. Сперва людин, дальше - рус, а там и обучатель. Как подъём в гору. Волхвы? Так они особые, на их вершине всегда один, вечный...
– Кто?
– Нарада, говорят. Может, и никого нет. Мир слишком велик стал. Распался народ на племена. У нас Дрон старейшиной, а иные без волхвов...
– Дикие, ты про них говорил, - вспомнил Славка.
По стропилам мелькнула тень. Мальчишка заметил длинный хвост, опознал хорька. Тот охотился. Медленно прокрался, навострил аккуратные круглые ушки. Замер. Присмотрелся. Стремительный бросок - пискнула мышь. Гибкое тело домашнего зверька скользнуло к лестнице. На фоне вечерней зари он смотрелся отчетливым, абсолютно чёрным силуэтом. Шарахнулся вниз, исчез. На его месте появился малюсенький, ушастый, похожий на гномика.
– Это кто к нам пришёл?
Мир, принявший детей, оказался настолько обширным и густонаселенным, что удивляться новым открытиям Славка перестал. Однако такой чебурашка появился впервые. Ждан лениво пояснил:
– Приблуда какая-нить... Я знаю, что ли? Такой мелочи вокруг жилья бродит несчитано. Летом еды много, так они вольно живут, не ссорятся меж собой. А к зиме норовят в тепло забиться. Тогда приходится домового назначать старшим, чтобы порядок блюл, пакостить не позволял.
– Ух ты! И эти пользу приносят?
– Шушера-то? Нет. Она на благодарность не способна, ума маловато. Это тебе не леший, Яр. Так что не пытайся приручать. И вообще, спи уже.
Но Славка попробовал дотянуться до ушастика, погладить. Тот заметил движение, с шорохом спустился по лестнице. Быстро умчался, как умеют исчезать большие ящерицы с нагретого камня. Разочарованный мальчишка улёгся, поворочался. Сон не шёл.
– Ждан. Последний раз, и я отстану. Борун тогда сказал, что не всё потеряно. И молчит. Он соврал мне, да?
– Волхвы не лгут людинам. Это святое правило. Не зовёт, значит, время не пришло. Завтра вечером у него Совет собирается. Тогда и узнаешь...
Опять Совет! Волхвы, так удивившие волшебством в первые дни, уже утратили доверие Славки. Тоже мне - срез времени, силобор, ток времени... А сами только большой пшик устроили! Он-то пережил неудачу с возвращением нормально. А вот Русана до сих пор не разговаривает, затворничает. Один раз появилась, в канун опалунова дня. Похороводилась с Соколом и снова прячется у Геры. Славка ощутил раздражение к однокласснице - она так и будет отсиживаться, в молчанку играть? Злость вырвалась наружу словами, тихими и сердитыми, которые никто не услышал: