Лабиринты Гипербореи

Петров-Одинец Владимир Андреевич

Издалека слышался перестук металла по металлу. Протяжно мыкнула корова, стайка гусей загагакала на лугу. Ещё какие-то деревенские звуки носились в воздухе. Ветерок развеял пыль. Дом снова открылся в разноцветной красе. У колодезного сруба бродила крупная собака, лениво обнюхивая углы. На всадников не обратила внимания, а вот гостям обрадовалась. Встрепенулась, гулко брехнула и помчалась навстречу, восторженно виляя хвостом. Девушка выставила ладошку, что-то коротко приказала - собака сникла, проводила гостей до крыльца, улеглась на ступеньках.

Дверь распахнулась навстречу.

Тот парень, бегом опередивший детей и девушку, поманил внутрь, посторонился. В доме царил приятный полумрак, но когда гости сделали первый шаг внутрь большой комнаты, на стенах засветились шары. Немного похожие на обычные воздушные шарики, только неровные и жесткие на вид. В их чистом свете комната стала похожей на кабинет директора школы. Много полок с книгами, вдоль одной стены, словно в библиотеке. Славка мимолетно удивился, почему они не стоят в ряд, а лежат, причем на корешках никаких надписей.

Девушка прошла вперед, приложила руку к груди и склонила голову:

– Ачарья Борун! Идам... арана... расанам...

Из-за стола поднялся высокий мужчина, с короткой рыжей бородой и усами. Он напоминал былинного богатыря с картины русского художника. Такие же светлые волосы, не очень длинные, но и не короткие, так же перехвачены узеньким ремешком. Широкие плечи облечены рубахой золотистого оттенка. Длинная, навыпуск, она перехвачена плетеным ремешком с кисточками на концах. Портки (не брюками же называть широкие, словно шаровары, штаны без стрелок?) доходили до щиколоток. Босые ноги прочно стояли на соломенных половиках.

– Кена арана, Дара?
– голос богатыря звучал густо, как у диктора телевидения.

Дара. Понятно, это имя. Она быстро заговорила, показывая на Славку и очкастую дылду, несколько раз повторив "рус". Ачарья - Славка запомнил слово - подошел к детям, спросил на незнакомом языке.

– Не понимаем. Вы иностранцы? А мы русские, русские, из России. Мы здесь живём, неподалёку, тоже в Сибири. Новосибирск, слышали? Самый большой город, - отчаянно сделали дети ещё одну попытку объясниться.

Ачарья вслушивался, пока они не замолчали. Затем удовлетворенно хмыкнул, протянул руку:

– Пинака!

Из угла комнаты в его раскрытую ладонь неспешно пролетела серовато-белая длинная палка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась волнистым посохом. Русана отшатнулась, настолько близко к ней проплыл посох, а на понимающую улыбку Ачарьи огрызнулась:

– А если бы он меня ударил?

– Чок, - отрицательно качнул головой богатырь и повел ладонью в сторону широкого стола.
– Аданти... ахарах...- затем пригласил и молодую пару.

Девушка вопросительно глянула на парня. Тот приложил ладонь к сердцу, поклонился, как в старых русских мультиках, и отступил назад.

– Иччхами сампад, Ачарья Борун!
– Хором вымолвили они, и вышли из дома.

– Дишти!
– Ответно пожелал хозяин, пока дети подсаживались к столу.

– Я есть хочу. Руська, дело к ночи, глянь, как стемнело. Давай поедим, а там дальше разбираться будем, куда попали, - решительно заявил Славка, подвигая поближе жареную курицу.

Она так восхитительно пахла, шкурка выглядела настолько румяной, что жутко хотелось схватить её целиком и растерзать, ни с кем не делясь. Но сил хватило не жадничать, дождаться, пока Русана сядет напротив. Отломив ногу, Славка вгрызся в нежное горячее мясо. Пояснения Ачарьи, что перед ними 'кукути', запоздали - от курочки остались только кости. Не найдя салфеток, Славка тихонько спросил одноклассницу:

– Чем бы руки вытереть? Не скатертью же?

Ачарья словно понял - два маленьких полотенца из плотной сероватой ткани подплыли по воздуху к их рукам. Хлеб, нарезанный крупными ломтями, остался почти нетронутым, зато 'пайяс', то есть, обычное молоко в глубоких глиняных кружках, дети выпили до капли. И сжевали несколько кусочков сотового мёда. Облизывая пальцы, Русана искоса глянула на хозяина, который небрежным щелчком заставил светиться ещё один шар, прямо над его рабочим столом. Тихонько шепнула:

– Слав, я не сошла с ума? Это на самом деле, мне не кажется? Он колдун, я же вижу... Скажешь, спятила?

– Не, это никакое не колдовство, обман под левитацию. А шары совсем просто - лампочки внутри. Фокусы. Я бы спросил, да он русский не понимает...

И в этот момент оба уснули, опустив головы на стол. Ачарья мановением пригасил сияние светильников, вызвал из колодца тоненькую струйку воды. Когда она вплыла в окно и протянулась до стола - свил её двойной спиралью, закрутил над головами детей. Хрустально посверкивая, вода переливалась внутри себя, ждала приказа. А повелитель негромко прочистил горло гласными звуками:

– О-о-о-о... У-у-у-у...

Вечерняя прохлада вливалась в распахнутые окна. Крупный бражник попытался пролететь внутрь, на свет. Невидимая преграда остановила его, как и комаров. Ещё несколько ночных бабочек затрепетали перед окном. Под их гудение Ачарья Борун продолжил работу. Поманил одну из книг подплыть к нему, пальцем показал раскрыться, пролистаться до нужного места. Вот они, строки о хранении и передаче знаний! Поманил светильник с рабочего стола. Тот повис над раскрытой книгой, освещая серые, как из обёрточной бумаги, страницы. Под светом, падающим сверху, Ачарья ещё сильнее походил на былинного богатыря.

Хотя он помнил каждую строку книги наизусть, но читал, чтобы не ошибиться даже в мелочи. Постепенно голос Ачарьи разогревался, крепчал, густел. Мелодично, распевно звучали слова древнего языка. Если бы этот речитатив могли понять дети, то удивились бы, насколько по-русски он звучит:

– ... а и лежит на Студеном море Буян-остров велик-славен. Там по се стоит ярый Леденец и хранит в себе силу древнюю. Сила та в земле на семи холмах вкруг Меру-горы крепко скована. И ключом лежит да во той горе, Алтырь-камень свят затворил её...
– плелась словесная цепочка, а с ним набирал силу и громкость распев древнего наговора-причета на санскрите.
– Отструись земна силушка, отзмеись от Кола небесного. Принеси мне по земле-матушке силу сильную, да подвластную, перейди жилу земну, становую, помоги отплести веду водную, переять рекло у борея-ведуна, да привить знатьём Опалуновым на отрока и отроковицу...