Лабиринты хаоса

Шаттам Максим

Томас отодвинул пустую тарелку:

— Как же все это связано с убийством Кеннеди?

— Очень просто. С одной стороны, Кеннеди, отчаянно противостоящий тому, чтобы конфликты вроде кубинского и вьетнамского (который уже разгорался) решались военным путем, с другой — влиятельные люди, управляющие органами военной разведки, армией и ЦРУ. Эти люди близки к промышленным, военным и другим концернам. Это сторонники силовых решений, и они четко знают, какими должны быть Соединенные Штаты…

Камель помолчал, затем продолжил:

— Напомню, что Кеннеди был особенным президентом. Он был избран с небольшим перевесом, это значит, что многие были против него. Он привык действовать и судить обо всем самостоятельно. У него был сильный характер, он не привык уступать (и не делал исключений даже для своего брата Роберта), не боялся угроз. Кеннеди всегда старался находить мирные решения и хотел в корне изменить американское общество. Он вовсе не был альтруистом и был далеко не ангелом, но

его политика соответствовала духу времени. Кеннеди не особенно интересовался гражданскими свободами, но был таким талантливым оратором, что в конце концов, может быть, и стал бы настоящим правозащитником, если бы ему хватило времени. Его политика перевернула порядки в стране, она мешала влиятельным людям жить так, как они привыкли. Он противостоял тем, кто стоял на вершине «теневой власти», тем, кого поддерживали компании с огромными экономическими аппетитами. Разумеется, они не могли не отреагировать. Неужели им нужно было отказаться от миллиардной прибыли из-за какого-то «крикуна»? Неужели они принесли бы в жертву свои интересы, когда на их стороне были все преимущества? Их поддерживали люди, занимавшие ключевые посты в разведке и армии. — Камель покачал головой. — Я уверен, что они недолго колебались. Джон Фицджеральд Кеннеди был убит прекрасным ноябрьским днем 1963 года из-за того, что отказался проводить воинственную политику в угоду промышленникам, готовившим для себя почву во всем мире и повсеместно внедрявшим своих людей. Интересный факт: вьетнамский президент Нго Дин Дьем, активно сопротивлявшийся вторжению американцев в свою страну, был также убит в ноябре 1963 года. Глупо считать это удивительным совпадением. И это только то, что касается Аллена Даллеса, а я могу рассказать о десятках деятелей того времени.

Яэль попыталась подвести итог:

— Значит, Кеннеди убили по приказу магнатов, олигархов и военных? Но если все так очевидно, почему никто до сих пор об этом не написал?

Камель усмехнулся:

— Во-первых, нужно много времени, целые десятилетия, чтобы собрать все кусочки головоломки. Во-вторых, все уже написано, но никто не хочет верить, что наша система насквозь продажна. Не стоит забывать, что в те времена дипломатия еще не пришла на смену ковбойским ухваткам, и серьезные проблемы предпочитали решать радикальными методами. Все, кто прорвался к власти в 1960-е годы и чьи имена были тогда на слуху, все, кто хотел изменить общество и его нравы, уничтожить «кастовость», все они были убиты — все до единого, — и при загадочных обстоятельствах. Кеннеди — в 1963-м, Малкольм Икс [25] — в 1965-м, Мартин Лютер Кинг — в 1968 году. Че Гевара погиб в 1967 году, а Роберт Кеннеди в 1968-м. Все это свидетельствует о том, что людей, оказывавших слишком сильное влияние на социальную эволюцию нации и ставящих под угрозу расстановку сил в стране, уничтожали любыми способами. — Камель стукнул кулаком по столу. — Политика и власть, — продолжал он, — огромная шахматная доска, где успех зависит от того, как стоят фигуры. После смерти Кеннеди была создана правительственная комиссия, комиссия Уоррена, которая должна была расследовать убийство президента. И что же? Одним из самых влиятельных членов комиссии был не кто иной, как Аллен Даллес. Очень удобно! Он мог контролировать расследование и следить за тем, что должно или не должно быть раскрыто.

25

Малкольм Икс (Malcolm X, 1925–1965), настоящая фамилия — Литтл. Американский борец за права темнокожих.

— А откуда тогда взялся Ли Харви Освальд, которого обвинили в убийстве Кеннеди? — вспомнила Яэль.

— Он стал козлом отпущения, пешкой, которой решили пожертвовать. Как и Джек Руби, который убил его. Как и те, кто убил Малкольма Икса, Роберта Кеннеди и других. Ими манипулировали влиятельные люди, которыми управляли другие, и так далее, до самой вершины.

— До короля шахматной доски? — закончил Томас.

— Еще выше, до игроков! В шахматы всегда играют двое. Так и в твоем случае, Яэль. Те, кто заигрывает с тобой, и те, кто хочет твоей смерти, тесно связаны, как два игрока, бросающие друг другу вызов! Всегда есть противостояние, две разные точки зрения.

Яэль вздрогнула: ведь именно об этом говорили Тени. Нужно искать изнанку, смотреть на другую сторону. Возможно, Камель прав… Яэль поймала взгляд Томаса, который, похоже, думал о том же.

Камель продолжал свою обличительную речь:

— Влиятельные люди, контролирующие ход истории, всегда остаются в тени. Те, что были при Кеннеди, пришли к власти в результате Второй мировой войны. При Никсоне — в результате войны во Вьетнаме, которая положила начало беспрецедентному попранию личных свобод, а сейчас… Мы пока не можем судить объективно, наша история еще очень свежа, и нужно время, чтобы все осознать.

— Ты говоришь так, будто в наших учебниках — сплошная ложь, — возразила Яэль. — Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь?

— Книги не лгут, но в них только часть правды, субъективная

версия событий, ведь они написаны победителями. Именно это хотели сказать тебе Тени: «Кто управляет людьми и их деяниями, управляет Историей». Возьмем, к примеру, вступление Соединенных Штатов в войну с Вьетнамом: американские разведслужбы утверждают, что в Тонкинском заливе северные вьетнамцы напали на два их корабля, хотя позже экипажи кораблей категорически это отрицали. Но это был всего лишь предлог, чтобы развязать войну. Еще один пример: согласно некоторым документам и свидетельствам, президент Рузвельт был в курсе, что на Пёрл-Харбор готовится нападение. Но в тот день в порту не было ни одного авианосца, равно как и противоторпедных сетей для защиты кораблей, стоящих на рейде. Говорят, что Рузвельт не мог больше ничего придумать, чтобы вовлечь свою страну во Вторую мировую войну. А ведь Рузвельт был избран президентом именно потому, что дал обещание не вмешиваться в конфликт! Теперь он мог вступить в войну, только если его «вынудят» это сделать. Он начал «партизанскую» борьбу с Японией, заморозив японские активы на американской территории и наложив эмбарго на экспорт стали и нефти в Японию. До катастрофы в Пёрл-Харборе вся страна, включая Конгресс, была против вступления Соединенных Штатов в войну. А после все американцы начали бредить местью…

И закончил Камель свой рассказ, вспомнив о самой страшной трагедии:

— И наконец, Хиросима. Большинство историков забывают упомянуть, что, когда на Японию были сброшены атомные бомбы, между японскими и американскими дипломатами шли переговоры о мирном соглашении. В тот момент американские бомбардировки уже разрушили — я привожу цифры по памяти — 51 процент Токио, 58 процентов Иокогамы, 40 процентов Нагойи, 99 процентов Тоямы, 35 процентов Осаки и так далее. От 50 до 90 процентов населения крупных городов Японии было уничтожено. Зачем же сбрасывать атомную бомбу? Война была выиграна, шли мирные переговоры. — Камель снова яростно ударил кулаком по столу. — Потому что Россия и Соединенные Штаты уже начали гонку за передел Европы, и нужно было показать Советскому Союзу, что США — более могущественная и опасная держава. Сбросив бомбу на Хиросиму 6 августа 1945 года, а через три дня — еще одну, более мощную, на Нагасаки, США продемонстрировали свою мощь коммунистам. Кроме того, не исключено, что таким образом они дважды протестировали новое оружие. Вот реальная история, а не лживые оправдания Трумэна. Вы знаете, кто такой генерал Лемэй?

Яэль и Томас молчали, и Камель продолжил:

— Это он отдал приказ сбросить атомные бомбы на Японию. Несколькими годами позже, во время кубинского кризиса, он пытался давить на Кеннеди и настаивал, чтобы США напали на остров. Лемэй выходил из себя, когда слышал о пацифизме Кеннеди. Но именно он сказал, что, если бы его страна проиграла Вторую мировую войну, его бы судили как военного преступника. Победители решают, что аморально, а что нет, навязывают свою точку зрения и оправдывают лучшими побуждениями свои самые чудовищные поступки. Победители пишут Историю — не истинную, а ту, которую они хотят видеть. Именно они — авторы наших учебников. История давно перестала быть просто суммой человеческих жизней; сейчас ее пишет кучка избранных. Научиться читать между строк, увы, очень трудно, это умеют лишь единицы. И я повторяю: нужно убрать с доски пешки и глядеть глубже, в тайники нашей Истории… Яэль, если Тени и убийцы действительно связаны с правительством, то на твоем месте я бы очень постарался не попасть в западню. Не стать очередным козлом отпущения.

Козел отпущения… Именно так она себя чувствовала, когда вокруг нее гибли люди. Зачем все это? Кому это нужно? Нужно как можно скорее найти ответы. Яэль чувствовала, как время утекает сквозь пальцы.

Где-то под мостом Дьявола, у подножия скалы под названием Ад, ее ждала новая тайна.

Намеки на символику доллара, Линкольна, Кеннеди и «Титаник» вызывали у нее недоумение. Яэль догадывалась, что тайна, которую ей предстоит раскрыть, касается не только ее одной. Она имеет значение для Истории.

39

Толпы отпускников заполонили Лионский вокзал. Подростки наводнили перрон, толкаясь и громко смеясь, их рюкзаки путались у всех под ногами. Томас и Яэль еле пробились сквозь толпу и сели в скорый поезд до Женевы: вагон 5, места 81 и 82.

Яэль чувствовала себя разбитой, она плохо спала, несмотря на то что Томас был рядом. Ночь была полна кошмаров, краткий сон сменялся вялым бодрствованием. Утром Яэль подумала, что ее нервы не выдержат такого стресса. Она испытывала странное волнение от сознания того, что ее жизнь напрямую связана с историей человечества. Какую роль могла она играть в глобальных событиях, которые еще неделю назад ассоциировались у нее лишь со школьными учебниками? Невозможно поверить, что каждое ее движение, каждое слово, каждая мысль могли прямо или косвенно повлиять на ход Истории. История до сих пор была для нее чем-то незыблемым. Нематериальной коллективной памятью, воздухом вокруг парашютиста: он просто проносится мимо… Ей всегда казалось, что это нормально, а теперь она чувствовала, как водоворот Истории затягивает ее.