Лаборатория жизни
Шрифт:
– «Настоятельно рекомендует воздерживаться» и «запрещает» - это не одно и то же.
– Но исключения делаются только для чрезвычайных обстоятельств!
– А ты считаешь наши обстоятельства такими не являются?
– Командир, к чему вы клоните? Я ведь вижу, вы заинтересованы в контакте, но пока не понимаю, для чего? Что у вас за интерес, разрешите поинтересоваться?
– И этот вопрос задаёт мне командир разведгруппы? Разве не у вас в «Уставе поисковиков» одним из первых пунктов идёт «Самоотверженно и бесстрашно идти на любые опасности ради науки»?
– попытался уйти от ответа командир.
– У нас. И, как вы видите, я готов действовать, - указал Как Дуана на свой наряд.
– Но если бы вы
Бен Тиммс некоторое время посидел молча. Он уже почти решился было рассказать правду, - в конце концов, ведь секретом это и не было, как вдруг поймал себя на мысли, что и сам не знает, зачем ему понадобился поиск «Лаборатории жизни»? Обо всех перипетиях вокруг неё он знал давно, но это не беспокоило его все эти годы и не мешало жить своей жизнью; так что же вдруг случилось теперь? Ведь он мог сейчас отдать приказ о подготовке к старту и улететь. Потом на базе передать все данные о находке и попроситься войти в экспедицию по изучению нового мира. Если бы он был командиром обычного корабля, то поступить по-другому он бы и не имел права, но на военные корабли столь жёстких ограничений не накладывалось, и тут он имел некоторую свободу действий. Но зачем это ему? Почему он вдруг загорелся таким желанием? С какой стати он решил, что «Лаборатория жизни» именно здесь, хотя знал, что найденных доказательств недостаточно? Не смог он ответить на эти вопросы и на этот раз, но решился все-таки рассказать обо всём командиру разведки. Тот сидел молча и смотрел на Бена Тиммса, понимая, что у него внутри идёт какая-то борьба, и не мешал ему принимать решение.
– Хорошо. Я расскажу тебе, что мне нужно на самом деле. Расскажу, потому что найти это и вправду будет трудно, и тебе, чтобы лучше спланировать действия, нужно знать всё от начала и до конца.
И командир подробно рассказал своему собеседнику об истории «Лаборатории жизни» и о найденных Первым помощником совпадениях. Лишь умолчал он, сам не зная почему, об имеющихся у него материалах и о своих подозрениях о подлинных причинах остановки.
– Ну, что же, - спустя некоторое время произнес Кан Дуана.
– Чего-то в этом роде я и ожидал услышать... Да, командир, с вами не соскучишься! Насколько я понимаю, вы предполагаете, что эта святая пещера, о которой я только что рассказал, и есть та самая «Лаборатория жизни»?
– А почему бы и нет?
– Да, судя по тому, что вы мне рассказали, очень похоже. Я, конечно, слышал о «Лаборатории жизни», но узнать, что мы могли случайно оказаться именно возле неё... Это неожиданно... А что, командир? Очень интересное приключение наклёвывается?
– командир разведки внезапно повеселел.
– Эх, люблю я такие повороты! Ладно, варианты проникновения я представлю завтра. Мне нужно время на сбор дополнительных данных. Я ведь правильно понимаю, вы хотите пойти с нами?
– Да, ты понимаешь правильно.
–
– Иди.
И Кан Дуана, несмотря на свой необычный наряд, сумел чётко, по-военному, развернуться и выйти из Капитанской рубки. Командир некоторое время посидел в кресле, потом встал, прошелся по рубке, снова сел в кресло, затем включил переговорное устройство и попросил принести ему обед. За едой он всё время мысленно возвращался к последнему разговору, вспоминая и оценивая личность своего недавнего собеседника.
Кан Дуана служил на крейсере под командованием Бена Тиммса уже восемь лет, и за это время показал себя с самой наилучшей стороны. Он был, пожалуй, самым лучшим специалистом в галактике по использованию собственного тела в качестве оружия, исключая, конечно, негуманоидов. Он отлично владел любым индивидуальным оружием, но по какой-то причине, предпочитал оружие холодное. Он мастерски обращался с древними арбалетами, луками, мечами, ножами, боевыми топорами, пращами и даже обычный степлер мог стать в его руках орудием убийства. Интересовался он всеми этими экзотическими видами единоборств давно, ещё с подросткового возраста. Окружающие посмеивались над его увлечением, поскольку все они устарели задолго до выхода человека в космос, но смотрели на его забавы сквозь пальцы, до тех пор, пока Кан Дуана не заявил о своем намерении поступить в Разведывательный корпус. А там офицер, проводящий отбор среди новичков, обратил на навыки Кана пристальное внимание.
– Это хорошие забавы, парень! Во внеземелье очень часто ответ на вопрос «быть опасным, или нет» является также ответом на вопрос «быть, или не быть живым». И тот, кто сможет быть опасным для окружения лишь с резинками от носков, имеет хорошие шансы выжить.
Кан вспомнил эти слова спустя десять лет, когда в одной из экспедиций был схвачен аборигенами, раздет догола, связан и оставлен один для последующего ритуального жертвоприношения. Ему удалось тогда, голому и совершенно безоружному, освободиться от пут, обезвредить охрану и пробраться к кораблю. Это дало понять командиру экспедиции, что тот неправильно определил тип общественного устройства на планете, вовремя изменить процесс переговоров и продолжить контакт без жертв и разрушений.
Начало второй межзвёздной войны, когда никто ещё в галактике не подозревал, что она уже началась, придало Кану известность. Именно ему был обязан своим спасением Представитель от Наблюдательного Совета, безуспешно пытавшийся предотвратить военный конфликт между цивилизацией Дариуса Квинтаны и самым первым миром, ему противостоящим. Кан Дуана не только спас жизнь Представителю, но и сорвал планы Дариуса, поскольку тот собирался устроить провокацию, использовав Представителя в качестве жертвы, и обвинив в этом противника. После срыва этого плана ему пришлось прибегнуть к открытой агрессии, и если бы сама война не оказалась достаточно быстротечной, Дариус Квинтана получил бы большие неприятности со стороны Наблюдательного Совета, с которым в то время ещё должен был считаться.
После этой истории Кану был предложен высокий пост в Службе безопасности при Наблюдательном Совете, но он отказался. Ему не нравилось просиживание кресел и «перекладывание бумажек с одного стола на другой», по одному архаичному выражению, хотя бумага в делопроизводстве уже почти не использовалась. Он снова попросился на экспедиционный корабль, и прослужив там до начала активных боевых действий, подал рапорт о переводе его на военный крейсер. Однако на этот раз его рапорт рассматривали долго и удовлетворили лишь тогда, когда в военном флоте Ассоциации начал заметно ощущаться кадровый голод. Только после этого его перевели на военный корабль, под командование Бена Тиммса, и за последующие восемь лет Кан Дуана дважды спасал жизни командира корабля и всего экипажа.