Шрифт:
Вертолёт прошёл над озером, над парой грубо сколоченных нежилых срубов, по недоразумению называющихся турбазой, снизился и плавно опустился на заросшую нехоженой травой поляну.
Пилот заглушил двигатель, дождался, пока прокрутится винт, просунул голову в салон и подмигнул пассажирам.
– Приехали. С вещами на выход.
Вертолёт был армейским. С пилотом Стас Рогожин сговорился за пять штук и бутылку первача до озера и десять штук без первача обратно. Обратно лететь предстояло через две недели. Вертолётчик божился, что не опоздает.
Стас первым спрыгнул
Они познакомились, едва поступили в университет, и со второго курса жили вместе, выхлопотав у завхоза отдельную комнату в общаге. Настоящее имя девушки было Сахаяна, но Стас звал будущую жену Сашей, Сашенькой и Шурочкой с первого дня. Сначала над ним пошучивали – жениться на якутке отваживался далеко не каждый. Потом подшучивать перестали. Сашенька была ладной, дружелюбной, работящей и лёгкой на подъём. По-русски выучилась говорить без малейшего акцента, а в походах и загородных вылазках ей равных не было. Тайгу и тундру Сашенька знала, как отцовский улус: легко ориентировалась, читала следы и предсказывала погоду точнее любого метеоролога.
Детей Рогожины за семнадцать лет семейной жизни настрогали аж шестерых. С собой, однако, взяли лишь старшего, шестнадцатилетнего Тимку, в обмен на обещание в следующем, выпускном году подтянуть школьные оценки. За остальными взялись приглядывать прилетевшие по такому случаю из Москвы в Якутск родители Стаса.
– Дядя Олег, вам помочь? – задрав голову, спросил соскочивший в траву вслед за матерью с отцом Тимка.
Олег Гордеев, грузный, круглолицый увалень высунул голову в проём раздвижной двери.
– Да справимся, малец, – пробасил он. – Надюша, Верочка, вылезаем.
Олег со Стасом дружили с армии и не забыли дружбу через два десятка лет после дембеля. Из Питера в Якутск, в гости, Олег прилетал не впервой, но в отпуск на природе, да ещё с семьями, сговорились лишь на этот раз. Правда, в отличие от плодовитой Сашеньки, хрупкая, тонкая в кости Надя произвела на свет одну только Верочку. Ладную, русоволосую и сероглазую гордячку, за словом в карман не лезущую.
– Это, значит, оно и есть, озеро? – неуклюже выбравшись из вертолёта и оглядевшись по сторонам, осведомился Олег. – Как его, всё не запомню, язык сломаешь.
– Лабынгкыр, – подсказал Стас. – Тоже с трудом выговариваю. Что это, кстати, – обернулся он к жене, – означает по-вашему?
Сашенька нахмурилась.
– Яростная рука.
– Эва, – почесал в затылке Олег. – Интересно, как рука может быть яростной.
– Может, – тихо, едва слышно пробормотала Сашенька. – Здесь всё может.
От поездки именно сюда, к месту, пользующемуся у якутов дурной славой, она мужа до последнего отговаривала. Но в конце концов сдалась – рыбалка на Лабынгкыре была отменной, лучшей в Якутии, в этом клялись все, кто когда-либо до озера добирался. А рыбаками что Стас, что Олег были заядлыми, поэтому местными дремучими суевериями решено было пренебречь.
Схоронившись в траве, Хорь с Карзубым проводили настороженными взглядами удаляющийся вертолёт.
– Не по нашу душу, – с облегчением выдохнул Хорь, когда стих шум двигателей. – По ходу пруха к нам возвернулась, кореш.
Карзубый не ответил. В бегах оба находились вот уже полтора месяца, с мая. Поначалу везло: удалось оторваться от ментов и сбить со следа розыскных псов. Потом везти перестало. Провалившийся в болотную трясину Хорь утопил компас, самое ценное достояние и основную надежду. Сам едва не утоп, Карзубый чудом вытащил. С тех пор шли по солнцу, а в пасмурные дни – куда глядели глаза. Припасы, которые, экономя на лагерных пайках, копили всю зиму, таяли. Вместе с ними таяли и силы. Жилистый, тёртый, выносливый Хорь ещё кое-как держался. Тощий, доходной Карзубый едва переставлял ноги. Хорь подумывал, что ещё день-другой, и напарника придётся пустить на жратву. Правда, выиграет от этого Хорь разве что отсрочку: в одиночку, без компаса и огнестрельного оружия, в тайге не выжить.
Теперь же пролетевший над головами, стихший и через полчаса убравшийся восвояси вертолёт подарил беглецам шанс.
– Здесь покантуйся, – велел Хорь напарнику. – Схожу посмотрю. Не бзди, с опаской пойду.
Пригнувшись, Хорь припустил к подножию невысокого холма с плешивыми склонами. На карачках добрался до вершины и выглянул в просвет между острыми, зазубренными валунами. С четверть часа внимательно наблюдал за распаковывающими пожитки фраерами. Затем попятился. Осторожно ступая, спустился к подножию и пошагал к напарнику.
– Озеро там, – присев на корточки, сообщил он. – Километрах в полутора. Здоровенное, дальнего берега не видать. На ближнем две хаты. И народ. По ходу туристы с вертолёта.
– Сколько? – вскинулся Карзубый. – Сколько их?
– Рыл пять или шесть. Верней не скажу, далековато было. Но одна точно баба. А может, и две.
Карзубый присвистнул.
– При оружии?
– Да говорю же, далеко до них было, не разглядел. Но ружьишки наверняка есть.
– Ну и что делать будем?
С четверть минуты Хорь молчал, думал. Затем сказал:
– Что-что. Приглядим за ними. Бог не выдаст, свинья не съест, что-нибудь да подвернётся.
– Волыну бы, – протянул Карзубый мечтательно. – Этих бы расшлёпали, баб себе забрали. Слышь, а может, так пойдём? Поделитесь жратвой, скажем, люди добрые. Христа ради.
– Ага, – язвительно фыркнул Хорь. – Станут они делиться. Телефоны наверняка есть, эти как их, спутниковые. Цинканут ментам, и примут нас с тобой за милую душу. Повяжут и в стойло.
– А если этими сказаться, геологами? Отбились типа от кодлы.
Хорь хмыкнул.
– Ты на рожу свою посмотри, – посоветовал он. – Какой из тебя геолог? Да и из меня тоже.
До трёх пополудни поудили с берега на спиннинги. Стас и Олег вхолостую, а Тимка одного за другим зацепил трёх щурят.
– Удачливый парнишка растёт, – заметил Олег, сматывая лесу.
– Да ни при чём тут удача, – улыбнулся Стас. – Тим наполовину якут. Охота и рыбалка у них в крови, поколениями промышляли зверя и рыбу. Я в сравнении с малым – любитель. Он и стреляет, как бог. Не целясь и не промахиваясь, палит. В прошлом сентябре оленя с двухсот метров уложил, наповал. И на местности ориентируется, будто у себя дома, куда бы ни занесло. В мать, в общем, пошёл.